розовыми пятками, изгибали спинки. Фаина металась от одной девочки к другой и не знала, то ли бросаться кормить Настю, то ли перепелёнывать Капитолину.
– Это всё зубки, наверняка зубки. Надо потерпеть, – с отчаянием бормотала она про себя, думая, что ещё пара часов суеты, и она свалится без сил.
Настя орала особенно громко и отчаянно, цеплялась ручками за Капитолину, тянула в рот кончик её пелёнки.
Фаина подумала, что поход по свежему воздуху в Лавру наверняка утихомирил бы капризуль, но вспомнила ледяной взгляд Ольги Петровны и поёжилась.
Нет. Надо погодить, а то не ровён час снова попадёшь в передрягу. В выражении лица Ольги Петровны тогда проявилось нечто настолько неприятное, отчего у Фаины затряслись поджилки. Давным-давно подобным взглядом смотрел на маму отец, наматывая на руку истрёпанные вожжи. Фаина вспомнила, как захлебнулась собственным криком, который до сих пор стоит в ушах:
– Тятенька, не надо, не бей маму!
Отец отшвырнул её в сторону, как котёнка, и размеренным ударом сбил маму с ног. От ужаса у Фаины свело шею, и она потом едва не полгода ковыляла, подняв одно плечо ближе к уху. Удивительно, как ещё жива осталась.
Дети у матери появлялись каждый год и каждый год умирали.
– Ох, кума, какой у тебя младенчик народился, чистенький, беленький, будто ангел, – говаривала матери сватья. – Как хоронить будешь, не забудь надеть рубашечку, что я ему на крестины вышила.
Воспоминания жгли и переворачивали душу.
Согнутым пальцем Фаина смахнула слезу и взглянула на девочек.
Словно поняв её состояние, те на мгновение затихли и лежали рядком, похожие на куклы в магазине игрушек.
Уверенные шаги по коридору раздались, когда Фаина споласкивала пелёнки. Водопровод не работал, дрова надлежало экономить, потому ежедневная стирка превращалась в маленькое приключение, во время которого надо было выбрать момент, пока дети спят, натаскать воды, а потом с руками по локоть дрязгаться в бадье с ледяной водой.
Ольга Петровна вошла не одна. За её плечом маячило бледное и длинное лицо незнакомой женщины.
Фаина почему-то сразу обмякла изнутри, и у неё задрожали пальцы.
– Фаина, я привела новую кормилицу для Капитолины, – с натянутым спокойствием сказала Ольга Петровна. – С этой минуты ты можешь быть свободна.
Комок пелёнок в руках стал тяжёлым. Чтобы прийти в себя, Фаина опустила голову и стала с ожесточением выкручивать пелёнку, покуда она не разорвалась посредине.
– Ты слышала мои слова? – повторила Ольга Петровна. – Оставь стирку и покажи Матрёне ребёнка и комнату.
– А я куда? – онемелыми губами спросила Фаина, заранее зная ответ.
– А ты иди куда хочешь, – Ольга Петровна слегка пожала плечами, – ведь где-то же ты жила до того, как тебя привел сюда доктор. Согласись, что ты достаточно задержалась в нашем доме.
– Но Капа, Капитолина – она привыкла ко мне и к Насте! Вы не можете нас разлучить! – закричала Фаина.
Страх потерять ребёнка, ставшего родным,