Игра в пазлы: новые правила. Анна Штомпель

веет от всех старинных фотографий! А посмотришь современные – хочется плевать. Почему?..

      Я с благодарностью глянула на дядю Борю. С мужского лица на меня смотрели мамины глаза (и глаза этой красавицы на фото), и одного этого было достаточно, чтобы человек, не так давно чужой, стал родным и близким.

      – Знаю, – глуховато произнес он, – тетя Римма бывает строга к тебе.

      – Ничего, – быстро ответила я.

      – Ты не обращай внимания. Она не со зла…

      – Конечно.

      Он пробормотал, что я не должна бояться: «если что» – он найдет на нее управу. Бедняга! Он живет под таким же гнетом, не может защитить собственную дочь, а думает, что сумеет защитить меня…

      Я долго любовалась фотографией своей прабабушки. Потом положила рядом снимок, который мы с Линючевой сделали на днях в центре. Соня вышла великолепно. Я рядом с ней выглядела заморышем в старом свитере и с тремя волосинами на лбу (а ведь волосы – то немногое, чем я могу гордиться). Неудачная прическа, неловкая поза, а хуже всего – скорбно сжатые губы и взгляд, как у затравленного зверька. Если таким взглядом я смотрю на тетю Риму, неудивительно, что она злится! Ей бы вместо меня Соньку – хорошенькую, смешливую, покладистую… Тетя Римма, конечно, та еще стерва, но и я – не подарок.

      Фотограф обещал снять нас «на фоне звезд». Действительно, за нашими спинами что-то такое лучится, но это такие же «звезды», как я – девушка с Петровки. Они насильственно приляпаны там, я – здесь.

      «Порву это фото», – решила я.

      Если уж о Яночке не осталось вещественной памяти, зачем мне память о Соньке? Какой-нибудь потомок увидит, какой «звездой» была его прабабка в тринадцать с половиной лет… Не будем обременять историю – она и так дама многострадальная. Вот получусь так же хорошо, как прабабушка Мария, – тогда пожалуйста…

      Только снимок этот будет сделан не в Алексине.

      Пазл

      42. Love is…

      Июль 1993 г.

      Самара

      В комнате Тани Василенко было жарко – солнечная сторона. Пахло молоком и нестиранными пеленками. Трехмесячная Ирочка голышом лежала на диване. Я развлекала ее брелоком от ключей, чтобы отвлечь от голодных мыслей. Таня в это время грела ей смесь. Ирочка была очаровательным ребенком. Про Ярика и говорить нечего – будущий покоритель женских сердец. Их мама тихо светилась от любви к мужу и детям. Бывают и такие семьи. На двенадцати метрах они жили вчетвером и ждали, что вот-вот им дадут квартиру…