хвостатый! Паша, забери меня, помоги мне, ты слышишь?
Стоявший рядом не шевелился. Так и остался стоять, призывая в объятия. Как и всегда, даже не думая помогать – она сама должна была сделать к нему шаг.
Агата кричала, шипела, извивалась, била когтями несносного этого парня, готова была просто убить, порвать на лоскутки. Но отчего-то теперь он был намного сильнее. Или она так ослабла? Прижимал к своему голому волосатому телу каменной хваткой, крепко обвивал руками плечи и только в ухо шептал:
– Не пущу, и не думай. Все, все, девочка, уймись.
Она – девочка? Только Канину разрешалось подобное! А он – вот он стоит опять, такой же равнодушный, как всегда, ему просто нет дела до ее отчаяния, до ее практически воя.
Вдруг ветер подул, налетев с туманной реки, мельница покачнулась, будто отряхиваясь. Что-то громко скрипнуло на крыше, вниз упала гнилая доска, аккурат рядом с кругом из соли. Новый пучок лунного света упал прямо на гостя и… тот преобразился. Рядом с Агатой и волком стоял вовсе не Паша, а омерзительный старик в грязном рубище и с клюкой. Длинные жидкие седые волосы, паклей свисавшие с головы и лица, делали его похожим на поросший лишайниками старый пень.
Они замерли. Волк так и не отпустил ее. Словно боялся – сорвется опять, дел натворит. Сидел и прижимал к себе – весь изодранный, окровавленный даже (поди подержи злую тигрицу), сопел прямо в ухо и только зубами скрипел.
– Ты кто? – рыкнула она.
Больше ей в голову ничего не пришло. Выйти за круг захотелось еще сильнее – но теперь уже для того, чтобы прибить эту сволочь лесную. Или речную – без разницы. Влез ей в самую душу, достал все самое больное и тягостное. Это вам не русалки голозадые, это – любовь ее неразделенная. Вот убила бы!
– Черный мельник, – просветил ее волк, поскольку существо беседовать с ней явно не желало.
– Это душонка у него цвета такого или не мылся давно? Пусти, Руд, я ему сейчас наваляю. Станет в клеточку или полосочку даже, как зебра.
– Не пущу. Тут его место, он очень силен. Не хорохорься. Даже если бы ты была альфой… – но хватку ослабил. А может – устал.
Этого было достаточно. Ну уж нет, черти вы ли лесные, черные, красные, желтые или даже коричневые, но подобного унижения Агата Гессер не простит никому и никогда. Секунду сосредотачивалась, вспоминая простейшие боевые заклинания. Силен, значит. Мельник. Ну-ну.
Грянул гром, в руках у Агаты зажегся огненный шар размером с крупное яблоко.
Мельник все еще молча пялился на Агату. Вот и славненько.
Меткий бросок, вспышка – и мельник из черного стал совершенно невидимым. Испарился, наверное. Хотя что ему, призраку, сделается, просто изгнала на долгое время.
– Что ты наделала? – вопль Рудика вывел ее из сладостного и умиротворенного размышления. – Мы же горим!
Упс. Это она не подумала. Огненный шар был боевым заклинанием – пожароопасным, конечно. Хоть и очень эффектным. Папа бы был недоволен.
Волк подхватил девушку на руки, теряя штаны на ходу (та в последний момент цапнула кузовок и