Русская Зарубежная Церковь в первой половине 1920-х годов. Организация церковного управления в эмиграции
записку, где предлагал собравшимся в этом городе архиереям закрыть ВЦУ, но приступить к формированию нового Церковного управления или восстановлению старого, существовавшего до Карловацкого Собора[217].
Таким образом, хотя позиция митрополита Евлогия стала понемногу меняться в сторону выполнения указа, архипастырь все же опять дал понять, что выполнять распоряжение Патриарха не намерен. Такое поведение авторитетного иерарха, конечно же, способствовало укреплению остальных архиереев в мысли пойти против указа. Важно, что на заседании Соединенного присутствия Российского Заграничного Синода и Церковного Совета во главе с архиепископом Феофаном (Быстровым) 30 июня были приведены аргументы против выполнения указа, схожие с аргументами митрополита Евлогия, и было фактически решено, что указ выполнен не будет[218].
Митрополит Евлогий провел все лето на лечении в Киссингене и появился в Карловцах в августе 1922 года. Как пишет митрополит в воспоминаниях, он, по прибытии в Карловцы, почувствовал, что сформировалась оппозиция указу Патриарха, «слышались речи о том, что “указ вынужденный – не свободное волеизъявление Патриарха; что его можно не исполнять”»[219]. Митрополит был возмущен. Неприятное впечатление произвело на него и выступление Е. Махароблидзе, где доказывалось, что указ издан под давлением большевиков и выполнять его не следует.
Позиция митрополита Евлогия кажется странной – не он ли менее, чем за три месяца до этого сам мыслил подобным образом? Однако недоумение исчезнет, если вспомнить, что отношение к указу № 348 (349) не единственный пример непоследовательности архипастыря. Чем объяснить тот факт, что он, известный до революции монархист и консерватор, в эмиграции резко поменял свои убеждения? Чем объяснить то, что пред лицом Архиерейского Синода митрополит говорил одно, а по возвращении в Париж другое?
Архиепископ Никон объясняет перемену в политических взглядах архипастыря влиянием либеральных церковно-общественных кругов, пребывавших «во власти идей февральской революции» и желавших противопоставить митрополита Евлогия консервативному Архиерейскому Синоду в Карловцах. Среди этих «влиятельных кругов» архиепископ Никон называет газету «Дни» (орган А. Ф. Керенского), «Возрождение» (П. Б. Струве), «Последние новости» (П. Н. Милюков). О «политиканствующих советниках», имевших влияние на митрополита Евлогия, свидетельствует и архимандрит Киприан (Керн)[220]. Псаломщик М. Леонович в своем письме митрополиту Сергию (Страгородскому) утверждал, что митрополит Евлогий является «послушным орудием» В. Н. Коковцова[221]. Сам митрополит Евлогий говорил о влиянии на него М. Н. Гирса[222].
Н. М. Зернов говорит, что в среде церковной эмиграции сформировалось течение,