в штанах. А-ай! Это просто невыносимо, Санта Мария!
– Ладно, – отмахиваюсь как от сексуальных мыслишек насчет нее, так и в знак согласия потратиться на чертово белье. – Куплю, пошли, принцесса.
Смуглая торговка, всё еще увлеченная беседой, на пальцах показывает мне сумму и сует черный пакет. Достаю из бумажника чуть потрепанные мятые песо. Спешно даю ей мексиканский кэш, от которого тоже отвык. Эх, быстрее бы вернуться и платить везде и повсюду любимыми и такими удобными кредитками!
Ага, а вот и точка продаж с женскими этими штучками. На широком прилавке, в основном, всякие подделки европейских и американских марок. Лира зависла, склонившись над товаром. Подозреваю, что в привычной богатой жизни она любила выбирать бельишко.
– Шустрее, – поторапливаю ее, демонстративно глянув на Ролекс. – Черт, – расстегиваю браслет, сую в карман аксессуар.
Палевно ходить по рынку с такой вещью. А может, и нет? Вон там, справа, целый ряд «бутиков» с «оригиналами» наручных часов из мастерских «Швейцарии».
– Можешь не смотреть? – среди гула из голосов различаю раздраженный тон девчонки.
Она, эта принцесса, поджала губы и пялится на меня с требовательным видом. Что ей надо-то?
– Дай мне денег и, ну, сходи купи что-то. Я не убегу, – хмыкает она курносым носом.
Ах вон оно что! Застеснялась выбирать при мне нижнее бельё? Серьезно?
– Принцесса, ты меня поражаешь! – скалюсь злорадно. – Скромницей, значит, решила прикинуться? – намекаю, нет, почти в лоб говорю о той сцене в квартире.
– Отстань! – краснеет эта любительница расхаживать в бразиллиано при посторонних мужчинах.
Адриан, да оставь ты ее, пусть выберет спокойно, а?
Но нет уж, хренушки! Она издевалась надо мной. К тому же до колик любопытно глянуть, что она выберет…
Господи, брат, прекрати ты уже думать о её упругой попке!
– Вот, – беру комплект самых уродских трусов местного пошива, желая навсегда развидеть ту картину в нью-йоркской квартире. – Размер вроде твой, принцесса. – ¿Cuánto cuesta? (Сколько стоит?) – торопливо спрашиваю толстую торговку.
Та фыркает, осуждающе покачав головой.
– ¡Pobre chica! ¡No es un hombre, es una bestia! (Бедная девушка! Не мужчина, а монстр!) – говорит она с прищуром.
Ну и стерва, Санта Мария! Толстуха указывает на то, что сам-то я вон как одет, дорого-богато, а для девчонки денег на белье жалею.
– ¡No es asunto tuyo, mujer! (Не твое дело, женщина!) – начинаю закипать от того, что торговка встряла в наши с принцессой, весьма своеобразные, отношения.
– ¿Ah, sí? (Ах так!) – подбоченивается толстая баба, повысив голос.
Ну, всё, похоже, тебе хана, брат! Попал-таки в змеиное гнездо, в логово, где царит женская солидарность. Чертов феминизм.
Торговка делает жест, чтобы Лира подошла к ней. Маленькая стерва с довольной ухмылкой приближается к своей новой «подружке».
– Aquí tienes, preciosa. Estos lindos, y éstos… (Вот, красавица. Эти симпатичные, и эти…) – торговка распечатывает коробку за коробкой. – ¡Y no son caros! (И не дорогие!) – жутко громко и укоризненно кидает