строго и отстранённо. Со временем его прозвали Чёрным Портным.
Так пролетело десять лет. Осенью его любимой Еленке исполнилось шестнадцать лет. Тогда Григорий с бабушкой пришли к Ефиму и, соблюдая традиции, посватались. Отец согласился. Девушка смеялась. Кокетничая, куталась в прозрачный шёлковый платок, пряча личико и сияя небесного цвета глазами. Жених подарил невесте серьги с рубинами. Серьги ей понравились, а само сватовство она приняла как развлечение. На Масленицу договорились сыграть свадьбу. Невестина родня начала готовить приданое. Бабушке Григория заказали постельное бельё с шёлковой вышивкой. А она никак не могла приступить к шитью: руки тяжелели, в глазах «метелики»[7] бегали.
– Ещё успеется, – говорила, сама не понимая, что с ней происходит.
Григорий же работал днём и ночью. По гостям не ходил. Был застенчив и самолюбив. Вспыхивал гневным румянцем на особо любопытных, пристающих с вопросами о его жизни затворника-портного. Он был уверен, что всего добьётся сам; ребята-сверстники его раздражали, он не знал, о чём с ними говорить и как можно хохотать над непристойными шутками. Его и перестали приглашать на очередные гуляния.
Наступила ненастная осень. Зарядили дожди. С Еленкой Григорий почти не виделся, отец её был строг и непреклонен: «Ещё намилуются. Пусть дочь на глазах будет».
Не стало родной бабушки, когда Григорию исполнилось двадцать два года. К тому времени и в слободке, и в городке знали, что вырос добрый мастер, дамский портной, и что приезжий Мозус[8] ему в подмётки не годится. Сам парень как с картинки писанный, вежливый, а уж если возьмётся шить, то девки и бабы будто краше делаются от его нарядов. Завистники шептались, что дело нечистое, бабка много чего внуку передала из своей магии.
Зимой бабушки не стало. Перед смертью она держала Гришу за руку и всё пыталась ему что-то сказать, но не могла уже произнести ни слова. Только смотрела любящим, жалеющим взглядом. Соседи помогли с похоронами. Свадьбу отложили до лета. А какая летом свадьба? Закрома пусты. Это уже после сбора урожая зачинаются гулянки.
Еленка не заходила, она объяснила Григорию при случайной встрече, что живёт он теперь один и негоже ей, девушке, бегать к парню, даже если они сосватаны. Да и ему недосуг было ходить по гостям. Он готовился к свадьбе, пусть даже ещё почти год придётся ждать. За это время он накопит денег для будущей семейной жизни с любимой. Его невеста должна быть лучшей, и такого свадебного наряда, как у неё, чтоб вовек ни у кого не было. Так оно и вышло. Подвенечный убор для Елены оказался редким и неповторимым.
Каждый день приходила баба-подёнщица, управлялась в доме, во дворе. Как-то спросила:
– Что Еленки не видать?
– Тебе-то какая печаль? – буркнул Григорий.
– Да поговаривают люди, что Ефим сродниться хочет с атаманом, а у того сынок с города приехал. Уже и смотрины были. Девчонка рада-радёхонька. В большом городе жить будут. Сынок по казённой части. На государевой