вприпрыжку помчался на чердак, где проводил почти всё свободное время. Его ждали книги.
Пьянствовать за столом оставались только трое. Сам Сомов, который ещё долго мог рассказывать одно и то же. Его брат Никита, уже совсем пьяный, мирно дремал уткнувшись лбом в стол. Инженер Тимофеев, до смерти боявшийся своего работодателя, оставался рядом. Он был готов слушать Сомова хоть всю ночь, лишь бы тот не сердился.
Стол по-прежнему ломился от водки и закуски, хотя ни есть, ни пить, ни у кого уже не было настроения. За окном портилась погода. Солнце уже почти закатилось за багряные верхушки сосен, красовавшиеся в дали. Праздник заканчивался, кто-то очень злой и коварный подумал в ту минуту. – Пора!
Глава третья
Откуда взялся шрам?
Сомова нашли ночью. Он лежал без сознания недалеко от амбаров. Лицо его было в крови, но тихий и хриплый стон убедил всех, что он живой и просто без сил свалился в хмельном угаре посреди двора. Вася и инженер Тимофеев, притащили его в дом и только на свету увидев, ужаснулись, как сильно изуродовано у него лицо. Огромная, глубокая рана, начинающаяся чуть левее глаза, шла через всю щёку и заканчивалась у самого подбородка. Екатерина Владимировна, прикладывая к лицу Петра марлю, зажимала кровавый разрыв, пытаясь остановить кровь, а Вася пулей вылетел из дома, на ходу крикнув. – Я в уезд за лекарем.
Дом Сомовых стоял на ушах. Хозяйка, плохо понимающая во врачебном деле и вообще боявшаяся крови, всё же, как-то забинтовала щёку мужа, и вся перепачканная успокаивала проснувшуюся Дуняшу. За окном сверкнула молния, ударил гром и начался сильный ливень. На полу, бодая стол, мычал пьяный Никита, который даже не понимал, что происходит.
Инженер Тимофеев побежал на улицу за Василием, чтобы сказать ему, что в ночь при сильном ливне слишком опасно ехать верхом до уезда, но было уже поздно, Вася ускакал и Тимофеев вернулся ни с чем.
На Екатерине Владимировне не было лица. Её руки дрожали, на лбу выступила испарина, голос срывался. Держа на руках дочь, она металась по комнате, от окна, в надежде увидеть, что Вася вернулся, до кушетки на которой лежал раненный Сомов. Тимофеев помогал, как мог, но будучи натурой впечатлительной он только и способен был на то чтобы приговаривать хозяйке. – Всё будет хорошо, Екатерина Владимировна, всё будет хорошо. – На переполох прибежал сосед Храпов, а буквально следом, после ночных похождений, до нитки промокший, Михаил. Хозяина начало колотить в горячке и Храпов с Михаилом отнесли его на второй этаж, где было теплее. Через три часа вернулся Вася, а с ним на бричке доктор из уезда.
Мать обняла сына и немного успокоилась. Доктор осмотрел пациента и, сделав перевязку, поставил укол.
– Всё в порядке Екатерина Владимировна. – Обратился он к хозяйке. – Рана глубокая, но уже не опасная, я промыл ее, чтобы исключить заражения крови. Вы молодец, не наложи вы ему повязку так искусно, Пётр Матвеевич мог бы умереть от потери крови.
Дождь