о 30 сортах пшеницы и вине, «изобретенном впервые грузинами», ничего общего не имели с действительностью. Возможно, что-то похожее было в древности, но, начиная со средневековья, когда Закавказье стало объектом постоянных разорительных нашествий Персии и Турции, а несколько позже и горцев Большого Кавказа («лекианоба»), можно судить лишь о полной деградации экономики. По данным видного грузинского историка Г.В. Хачапуридзе, в 1829 году в Грузии «остро продолжал стоять вопрос о производстве зерновых культур». Тот же генерал Стрекалов, которому граф Паскевич поручил «покорить Южную Осетию», писал министру финансов России Е.Ф. Канкрину, что «земледелие находится здесь (в Грузии. – М. Б.) в младенческом состоянии». Сдвинуть его с этого места, казалось, было уже невозможно. Генерал Стрекалов жаловался, что жители края, т. е. Грузии и Южной Осетии, «довольные весьма малым», «страшатся» производить сельскохозяйственную продукцию, они «лучше согласятся оставаться в совершенной бедности». Значительные территории Грузии из-за персидских вторжений и шахского режима были опустошены, и тифлисский губернатор ставил вопрос об их заселении. Российские войска, призванные защищать Грузию от внешней экспансии, испытывали немалые продовольственные трудности: для них «ежегодно» завозили «более 100 т. кулей муки и круп из Астрахани, Редут-Кале и Поти» (куль – большой мешок весом около 9 пудов). Общая картина экономики в Закавказье была столь тяжелой, что в Грузии, например, стали забывать культуру земледелия и приготовления сколько-нибудь сносных вин. Российские власти в Тифлисе занимались отправкой в Москву грузинских юношей «для обучения в земледельческой школе» и «приглашением специалистов-виноделов из Франции».
В таком же состоянии находилась хозяйственная жизнь Южной Осетии. Согласно «Описанию», присланному графом Паскевичем генералу Стрекалову, «осетины вообще живут бедно, занимаются скотоводством, сеют, но в малом количестве, ячмень, овес и просо, из коих вместо хлеба делают лепешки».
Тяготы закавказских народов не ограничивались только низким уровнем хозяйственной жизни. Сюда, в Закавказье, в частности в Грузию и Южную Осетию, был занесен и такой «персидский феномен», как добывание средств к жизни разбоем и насилием. Документы того времени пестрят сообщениями о набегах, убийствах, угоне скота, грабежах, воровстве и пр. Этим занимались все слои населения – и тавады, и крестьяне. Этим обстоятельством, собственно, объяснялось стремление крестьян оставаться бедными, чтобы не привлечь излишним достатком внимания к себе и не сделать семью жертвою разбоя. В особенно тяжелом положении в первой трети XIX века оказались грузинские крестьяне, жившие на равнине или же в легкодоступных местах. Как уже отмечалось, тавады добились у российских властей разоружения крестьян, и последние становились жертвой не только своих феодалов, но и хорошо вооруженных горцев. Особенно опустошительными были набеги на Грузию со стороны горных районов Дагестана. Разбойные нападения на