Россия застала в Грузии, российские администраторы, желая найти политическую опору среди грузинской феодальной знати, пытались «совместить» с российским обществом, в коем наряду с феодально-крепостническими параллельно развивались буржуазные отношения. В то же время стоит подчеркнуть: российские власти, хотя и осторожничая, стремились придать «варварскому» феодализму «европейский» фасад, внося в него некоторые ограничения. Генерал Ховен в рапорте Ермолову, где приводились повинности югоосетинских крестьян, просил командующего о том, чтобы князей Мачабели «обязать подпискою» «иметь снисхождение к бедным семействам и взыскивать следующую с них подать по состоянию каждого». Формально командование в Тифлисе предоставляло крестьянам право «жаловаться окружному начальнику», которому поручалось «оградить» крестьян «от непомерных взысканий и притеснений». Вводились еще два других ограничения власти владетеля: помещик не должен был «принуждать крестьян привозить хлеб и сено „в город или отдаленные места“; „не разлучать отнюдь семейства“ и в „услуги брать сирот“. Эти и другие ограничения, периодически вводившиеся российскими администраторами в Грузии и Южной Осетии, должны рассматриваться лишь как свидетельство расхождений между русским феодализмом первой половины XIX века и грузинским феодализмом персидского образца. Формальность же российских ограничений произвола грузинских феодалов заключалась в том, что, согласно предписанию того же генерала Ховена, князьям Мачабели самим предоставлялось право „отыскивать и брать под арест неповинующихся“ крестьян „или ближайших их родственников“. Именно в этом праве феодала терялись любые ограничения российских администраторов, направленные на „европеизацию“ грузинского феодализма. В то же время в нем получало свой простор традиционное, ничем не ограниченное насилие деспотического феодализма.
Несколько иная картина, связанная с взиманием повинностей в Южной Осетии, создалась во владениях Эристави Ксанских. Отличие ее, однако, заключалось лишь в общих размерах повинностей, но никак не в сущностных чертах. Поземельная подать, называвшаяся «сакомло», включала в себя баранов, барашек, козлов, козляток, кур, масло, пшеницу, ячмень – т. е. продуктовую ренту. Губернский прокурор Е. Чиляев указывал на «малый доход» от сакомло, который якобы имел тенденцию к «уменьшению». Возможно, что князья Эристави скрывали размеры повинностей, взимавшихся реально с крестьян. Стоит учесть – феодалы, как правило, широко пользовались методами насилия и подвергали крестьян разорению. Но и у крестьян был свой выход из тяжелого положения: согласно обычному праву, если крестьянин продавал или просто отдавал свой участок другому, то с отчужденного участка уже не принято было взимать повинности. Осетинские крестьяне этим пользовались и уходили от выплаты податей. Что касается так называемых подымных сборов во время праздников (саагдгомо) и др., то их общая годовая сумма с одного двора составляла 3 рубля 50 копеек. Если учесть,