—
меня научила курить девушка,
и я был пьян.
Я хотел её,
но не довёл дело до конца.
Я никогда ничего не довожу до конца;
ничего не доводить до конца —
ключ к бессмертию.
Боже! Как я люблю курить,
и любить я тоже люблю!
(Как жаль, что я давно не любил)
И слава богу,
я могу курить,
когда захочу.
Всё это так подростково,
пошло-подростково,
но я рад, что я пошлый.
Жизнь – пошлая штука,
и я живу жизнь!
Да, я живу
и люблю кого-то,
пусть не могу придумать,
как её зовут.
Весна
Балерина балетила озером,
Поэты поэтили смертью,
Зима серым небом прозила,
Земля ноги мучила твердью;
Священник скепсировал верой,
А ложь проповедилась правдой,
И небо тогда ярко-серое
Крыши крыло подтаявшим матом;
И я, онемевший в движении,
Закрытыми веждами вижу,
Безумное льётся течение
По крышам, по крышам, по крышам,
Всё в крике блаженном смолкло,
И мнилось, мечталось, грезилось,
Что солнце – горящая свёкла,
С небес голубящихся свесилось,
Теченье его разливается
Златисто-рассветною ватой —
Мечты же когда-то сбываются!
Когда-то, когда-то, когда-то.
Нелюбящий да полюбит,
Ненавидящий да простит,
И даже беззубый зазубит,
Монах позабудет свой скит;
И будет всё, будет, будет,
Мостовая расцветится садом,
Полюбят друг друга люди
Когда-то, когда-то, когда-то.
«Сегодня завтра повторяет…»
Сегодня завтра повторяет,
Шагами ночи льётся день,
Нас жизнь нещадно выпивает,
Нас выпивает жадно лень.
Мы пьём, стремясь потешить память
Беспамятством. И в наших снах
Хотели мы всем миром править,
Но нами жадно правит страх,
Страх жить и страх, живя, погибнуть,
Страх ненавидеть, страх любить,
Мы все боимся крупно влипнуть,
Боимся верить и просить;
Мы ждём – нас гложет безнадёжье,
Кричим – в молчанье ищем звук,
Нас чувство ненависти гложет
В прекрасном обществе подруг —
Их крылья пламенно свободны,
Прикосновеньем не познать
Их губ. И дни текут бесплодно,
Мы привыкаем умирать,
И мы, стремясь забыться, пьём,
Нас жизнь нещадно выпивает,
И ночь за ночью, день за днём
Сегодня завтра повторяет.
«Она любила пить вино…»
Она любила пить вино,
Она пила и напивалась,
На жизнь ей было всё равно,
Ей жизнь бессмысленной казалась;
Она любила ночи звук
И цвет печальный, предрассветный,
И в шумном обществе подруг
Она всегда была последней;
В