одеялом. Лишь изредка слышался вой сирен и гудение машин с центральной улицы. Но это было далеко от дома Никитича. Городок был небольшим, однако раскинулся по берегам реки, вытянулся весь как на ладони, и жилось в нём всем привольно. На окраинах и вовсе был простор и тишина, особенно вечерами, такими, как этот.
Девочка хорошо запомнила этот вечер, до самых мельчайших деталей. Запомнила так, словно не было, кроме него, вовсе ничего. Только этот вечер. Последний. На следующий вечер Никитич не вернулся домой. Девочка потеряла всякий покой и всё ходила взад-вперёд, замирая иногда у двери в прихожей и прислушиваясь. Было пугающе тихо. Она подошла к окну и посмотрела в темноту. Под небольшим фонарём проходили редкие прохожие, и снова наступала тишина. Так и просидела девочка у окна, с тоской вглядываясь в пустоту. Затем она устроилась в прихожей. После рассеянно походила по кухне. А потом наступило утро. В предрассветной дымке задвигались первые люди, а Никитича всё не было… Девочка в отчаянии направилась ко входной двери и с силой толкнула её. Та на удивление легко поддалась.
Оказавшись в подъезде, она быстро выбежала на улицу. Смутно вспомнив, откуда всегда приходил Никитич, девочка пошла в ту сторону. Вскоре домов стало много, и она растерялась. А ещё ей нестерпимо хотелось есть. Ароматы утреннего хлеба и готовящейся еды сбивали её с толку, и ей было трудно думать о том, где может быть Никитич, где его искать. «Дорогой ты мой человек, где же ты теперь?» – думала она и, вздыхая, шла вперёд.
Так и кружила девочка по городу, вглядываясь, вникая во всё, что встречала, чтобы хоть краешком глаза ухватить что-то знакомое. Но тщетно. Однажды ей вдруг показалось, что в столярной мастерской был след Никитича, какой-то неуловимый и лёгкий, но самого его там не оказалось, и девочка пошла дальше. На улице было морозно, а внутри неё всё урчало от голода и холода, да так, что совсем рассеивало её внимание. И всё же, глотая слёзы, она шла дальше, в неизвестность. У колбасного ларька девочке стало совсем нехорошо: она прислонилась к ледяным ступеням и устремила свой влажный взгляд к заветной двери.
– Смотри, смотри, какая милая! Давай её угостим, Свет! Глаза какие кроткие и будто в слезах! На-на, кушай, кушай на здоровье, всё наладится! – розовощёкая продавщица угостила девочку самым вкусным и ласково погладила по голове. Девочка ответила своей самой тёплой благодарностью.
Теперь ей стало веселей, и вера в добрый исход её поисков подкрепилась новыми силами и хорошими людьми на пути. Девочка отправилась дальше, пристально изучая всё, что видела вокруг. Вскоре стало темнеть: зимний день был короток и мимолётен. Усталая девочка исходила все подворотни, магазины и мастерские и нигде не находила следов своего дорогого Никитича. Наконец, перед её глазами встала небольшая церковь. Стены были слегка обшарпаны и двор был мал, но что-то знакомое потянуло девочку внутрь. Внимательно принюхиваясь, обнаружила она, что слышала этот запах прежде от бороды Никитича. Это необыкновенно воодушевило девочку, и она попыталась пробраться