Это ты? – ахнула она, обнимая собачку.
– Ты ж моя хорошая девочка! Ты и впрямь ласточка! Такая кроткая! Ты и голос подаёшь деликатнее иных людей! Никитич твой в больницу угодил и всё приговаривал, как там она, моя девочка, моя ласточка! Я ж сама к тебе собиралась, а ты пришла! Вот так чудо перед Рождеством!
Женщина по имени Фрося, добрая знакомая звонаря и прислужника Никитича, помогающего в церкви в свободное от столярства время, бывала однажды у него в гостях и весь вечер играла с его девочкой, потому что ей так никогда и не удалось завести собаку. Теперь же Ласточка у неё погостит до возвращения Никитича, и это будет самым лучшим подарком к празднику! Женщина обнимала собачку, и обе беззвучно плакали.
– Завтра же пойдём с тобою в больничный двор, будем Никитича к окну звать! То-то он обрадуется! – сквозь слёзы проговорила женщина, и Ласточка тут же радостно облизнула её лицо.
– Вот, к Рождеству одной радостью больше стало! Какая у нас Ласточка! – умиляясь, произнёс священник и удалился, а старушка Екатерина Фёдоровна даже улыбнулась, любуясь простым земным счастьем.
Привет скифам!
Новый день начался с тряски. Бодренько и энергично они тряслись сначала в плацкартном вагоне, потом в рейсовом автобусе, а затем в кузове большого старого грузовика, в котором что-то постоянно дребезжало и позвякивало. Парни смеялись своим же шуткам и громко хрустели чипсами. Редкие девчонки болтали без умолку и разглядывали окрестности и своих попутчиков.
– А я вот дала себе обещание на лето – ни за что не влюбляться! Так надоели они! Чуть сессию из-за одного из них не завалила! – жарко прошептала Надька, а трое её однокурсниц согласно закивали в знак солидарности, хотя каждая из них мечтала именно об этом. Влюбиться, да так чтоб в омут с головой, безоглядно, но желательно взаимно.
– Ты смотри-смотри, в том углу бабский заговор! Интриги плетут, а нам расхлёбывать потом, вспомните меня! – ухмыльнулся Пуговкин, показывая товарищам на девичий кружок с Надькой во главе.
– Да что они там наплетут, четыре девчонки, это же смешно! – возразил ему Вано.
Пуговкин только хитро улыбнулся и покачал головой.
Вскоре после этого грузовик тряхануло особенно сильно – это он так затормозил. Многие ребята оказались на полу – девчонки, держащиеся за борта, добродушно хихикали над ними. Наконец кузов открылся, и водитель приветствовал своих пассажиров, очевидно, радуясь, что довёз их и стал свободен:
– Дарагие студэнты! Приехали! Вылезайте, позалуйста! Дэвушки первыми – дерзите мою руку! – важно произнёс молодой калмык.
Порядком укачанные лихой ездой и неровной дорогой парни и девушки принялись кое-как ползти к выходу. Неспешно оказались они на земле со своими потрёпанными рюкзаками и сумками. Степной ветер гонял пыль и ерошил им волосы. Вокруг была степь, равнодушно шевелящая своими травами, словно бы