что ж за баба-то! – вскричал Ерошка.
Ржевский успел подумать, что зря доверился своему конюху и что лучше бы самому поискать того, кто отведёт к знахарке. Однако рассуждать – всегда проще, чем делать. Ведь в Пивунах поручик не знал никого. Не обращаться же к первому встречному! Или обратиться? Может, так и впрямь быстрее?
– Ты скажешь, где муж? – меж тем кричал Ерошка на Алевтину. – Говори, а то я – вот Богом клянусь – сейчас пойду и напою твою свинью водкой, как в прошлый раз. Но тогда я случайно, а теперь умышленно! Что? Думаешь, у меня водки с собой нет? – Он хлопнул себя по голенищу сапога, но вдруг начал испуганно щупать то же место: – Где она? Выпала? – А ещё через мгновение раздался счастливый смех: – Она ж в другом сапоге! – Конюх хлопнул по другому голенищу и произнёс: – Вот она родимая. Здесь. Здесь! – Он чуть не пустился в пляс.
– Муж в поле, – нехотя произнесла Алевтина.
– Ну так ты его покличь, – сказал Ерошка. – И впусти нас во двор. Чего перед воротами держишь?
Алевтина впустила оба экипажа во двор, весьма просторный, где, не мешая друг другу, ходили куры, несколько гусей, а также бегало четверо ребятишек, игравших в салки.
Поймав за шиворот самого старшего мальчика, которому было лет шесть, Алевтина строго велела ему сбегать в поле и позвать отца. После этого крестьянка ещё раз поклонилась барам, успевшим выйти из экипажей, и сказала:
– Милости прошу в дом.
…Войдя, Тасенька с любопытством оглядывалась по сторонам. Потрогала бок белёной печки, находившейся справа от двери. Внимательно оглядела ухват, чугунки и прочую кухонную утварь. Затем подняла голову, разглядывая полати. Из этого поручик сделал вывод, что в крестьянских домах она ещё ни разу не была.
– Может, квасу? Или молочка холодного? – спросила Алевтина, и Тасенька уже приоткрыла рот, чтобы согласиться, но Ржевский, имея опыт в посещении крестьянских жилищ, вовремя вмешался.
– Не надо, – строго сказал поручик крестьянке, а Тасеньке пояснил: – В крестьянских избах можно пить только водку. На крайний случай – что-нибудь горячее, потому что в горячем зараза редко селится. А от холодного может пронести.
– Пронести? – не поняла Тасенька.
– Вы же знаете, что такое «понос»? – спросил Ржевский.
– Знаю. – Любопытство девицы тут же сменилось настороженностью. Тасенька по-новому оглядела избу, которую только что осматривала почти с восторгом.
Крестьянка истолковала это по-своему:
– Не бойтесь, барышня, клопов у нас нету.
– А мышей? – ещё больше насторожилась Тасенька.
– И мышей нету, – заверила её Алевтина. – Разве что ужики.
– Змеи? – Тасенька округлила глаза.
– Так ведь ужи – змейки не ядовитые, – поспешила объяснить крестьянка. – Да и заползают редко. А мышей у нас нету, совсем. И за это ужикам спасибо.
– А разве мышей не кошки ловят? – удивилась Тасенька.
– Ужики надёжнее.
Наконец, получив новые уверения, что мышей нет, а ужи давно не показывались, Тасенька успокоилась и даже присела на лавку