произнес:
– Да вот, синьорина Форческо упомянула Сенеку, а мне вдруг стало крайне любопытно, как она умудряется помнить фамилию философа, но не помнить свое имя. Надеюсь, пословица про обманщика, мечтающего иметь отличную память, не про нее[189].
Все присутствующие, включая Арабеллу, несколько стушевались после такого неожиданного выпада графа. Первым нашелся синьор Форческо, пожилой мужчина в парике, довольно плотной комплекции, с крупным мясистым носом, кустистыми, торчащими в разные стороны бровями, широкими губами и очень добрыми глазами на круглом, изъеденном оспинами лице.
– А вот я всегда считал проявлением серьезных проблем с памятью суждение человека о самом себе как о кристально честной личности.
– Очень верное замечание, синьор Луиджи, – отозвался виконт, обрадовавшись тому, что у него есть союзник. – И вообще, сейчас не время обсуждать проблемы с памятью. Гораздо актуальнее говорить о проблемах с пищеварением. Правда, я надеюсь, что повар позволит нашим гостям позабыть о таковых. Прошу всех к столу, господа.
Он подал руку Арабелле и повел ее в столовую. Гости расселись и принялись за угощение, оживленно нахваливая достоинства виллы «Ноччоло». Постепенно беседа перешла к обсуждению завтрашнего торжества и повода, которому оно посвящено.
– Какое же это все-таки счастье – видеть влюбленную пару, – воскликнула воодушевленно синьора Бенедетта, – видеть, какими неравнодушными глазами они смотрят друг на друга! Помнится, что и у нас с синьором Луиджи был такой же благословенный период. Тогда все мои сестры твердили мне, что я нашла самого некрасивого жениха на свете, а я лишь повторяла им: не то красиво, что красиво, а то, что нравится[190]. И вот уж сколько лет мы с супругом живем в любви и согласии. Правду я говорю, синьор Луиджи? – обратилась она за подтверждением своих слов к супругу.
– Абсолютно, душа моя. И это всё потому, что я всегда знал: жену надо выбирать больше на слух, чем на глаз, – мужчина громко рассмеялся.
Моразини усмехнулся. Арабелла воззрилась на него с некоторым недоумением.
– Милорд, вы имеете что-то против супружества? – задала она вопрос графу.
Тот удивленно приподнял бровь и вновь ухмыльнулся:
– Пожалуй, я никогда не думал об этом в таком ракурсе. С тем же успехом вы могли бы спросить, имею ли я что-нибудь против мух или комаров. Пожалуй, это факт, который нужно просто принять.
– Ваше сиятельство, как можно счастье любви сравнивать с комарами и мухами? – в голосе синьоры Форческо сквозило полное непонимание.
– На мой взгляд, счастье любви – сильное преувеличение, – ответил ей граф.
– Но вы же еще достаточно молоды. Разве вы никогда не были влюблены?
Синьора Бенедетта смотрела на старшего Моразини с искренним изумлением. Витторе, осознав, что эта тема должна быть неприятна графу, поспешил ответить за него:
– Видите ли, синьора Бенедетта, мой брат имеет весьма прискорбный опыт семейной жизни за плечами. Поэтому вряд ли он может быть объективным в любовных вопросах.
Виконту