водителя – там было отдельное свободное сидение для двоих, «вип-зона». Я полезла туда, Белка – следом, и тут раздался крик: стоявшая на выход случайная американка-туристка опиралась на проем, и Белка, захлопывая за собой дверь в кабину, защемила ей пальцы. Женщина выскочила из автобуса в слезах, ругаясь. Мы виновато втянули головы. Позже, на высадке, мне тоже прилетело: снимая вещи с багажной полки, парень здорово врезал своей поклажей по моему затылку. Я пожала плечами, потирая ушибленное место, – что поделать, индийский автобус!
Бас въехал в город через час, спустился по улицам вниз и, круто завернув налево, выбросил нас на бас-стейшн напротив центрального рынка. Это была Мапса23. Выкатившись кубарем из салона, мы немедленно зажали носы: воняло так, что казалось, вот-вот вырвет. От земли поднимался сильный запах мочи, под ногами чавкала жижа: грязь вперемешку с пищевыми отходами. На парковке громоздились брошенные как попало десятки ярких, блестящих скутеров, люди сновали в проемы между зданиями, кричали, торопились, раскладывали по земле горы сумок и рюкзаков, готовили к рабочему дню магазины с техникой, канцтоварами и неказистые кафе под навесами. Из корзин, укрепленных на велосипедах, и с передвижных стоек смуглые до черноты парни торговали лепешками и бананами. В тени главной арки – входа на рынок сидели и лежали нищие, слева от арки высилось здание общественного туалетного комплекса, где позволялось не только справить нужду, но и помыться, а справа виднелся узкий боковой проход в торговые ряды. У стоящих в ряд автобусов надрывались кондукторы: «Бага, Бага, Бага, Бага! Калангут, Калангут! Панджим! Арамболь, Арамболь, Арамболь, Арамболь!»
– Куда надо? – подскочил к нам индус и буквально запихал в следующий бас, идущий до Калангута. Пляжи в Гоа располагаются в линию, и, чтобы добраться до Баги, нужно сначала попасть на Калангут, а затем пройтись пешком. Пока мы ждали отправления, темнокожий худенький мальчик пытался продать Сане мороженое в окно.
Когда мы добрались в Калангут, сил не было совсем. Шум, жара, толчея и бесконечный путь вымотали, и мы еле тащились по длинной и пыльной улице поселка. Одна ее часть вела к морю, другая поворачивала и тянулась вдоль побережья, на ней была вереница торговых точек самого причудливого вида: от платков на земле, на которых лежали бусы и серьги, и рынка, расположенного в подворотне, до официального магазина косметики Himalaya, принимающего к оплате карты, и базарчика, где продавали ковры и кальяны. Мы шли, рассматривая череду блеклых от солнца одноэтажных и двухэтажных жилых домов, ресторанов и магазинов, из каждого высовывался продавец, крича: «Мадам, мадам! Давай, давай!»
– Вот тот, кто нам нужен, с платками! – обрадовалась Белка, увидев наконец знакомое лицо. Она юркнула внутрь помещения-палатки и уже через пару секунд приветственно трясла руку молодого индуса.
Знакомый оказался продавцом платков и пашмин. Магазин представлял собой навес с полками,