ваше дело, – сипло и злобно ответил Дубинин. Правой рукой он вынул из кармана флакон с таблетками, вытряхнул из него одну таблетку и запихал ее в рот. Потом посмотрел на Турецкого.
– Уходите, – тихо сказал он. – Уходите, если не хотите довести меня до инфаркта.
– Простите, – сказал Александр Борисович, встал со стула и вышел их кабинета.
В машине он попытался вызвонить «чувствительного молодого человека» Юдина. Домашний телефон Юдина не отвечал, а мобильный был заблокирован.
4
Вопреки ожиданиям Турецкого, бывший помощник Канунниковой Глеб Гаврилов оказался приятным в общении молодым человеком вполне интеллигентного вида. Он был светловолос, голубоглаз, улыбчив и еще – абсолютно трезв.
Встречу он назначил в маленьком кафе на Покровке, неподалеку от офиса, где работал. Заказал себе стакан свежевыжатого яблочного сока. Турецкий соком не прельстился и предпочел свежевыжатым яблокам чашку черного кофе.
– Я слышал, что Канунникова уволила вас за пьянство, это так? – без обиняков спросил Турецкий.
Глеб кивнул:
– Увы, это правда. Но с тех пор многое изменилось. Я стал другим. Хотя работа у меня сейчас гораздо подлее, чем когда я был при Елене Сергеевне.
– Подлее?
– Ну да. Помогаю всяким придуркам прийти к власти. Сочиняю для них листовки, буклеты и прочую дрянь.
– А Канунниковой вы на прошедших выборах не помогали?
Гаврилов покачал головой:
– Нет. Я бы и рад был, но… Елена Сергеевна была слишком принципиальной. Она считала, что я нанес большой ущерб партии, когда пришел на пресс-конференцию подшофе. С тех пор мы не общались.
– Я вижу, вы не держите на нее особого зла.
Гаврилов махнул рукой:
– Да какое там зло. Она тогда правильно поступила. Жаль только, что не захотела меня простить, когда я «ступил на путь истинный». Она не верила, что люди могут меняться. Если о ком-то составляла мнение, то уж навсегда. Если она решала, что человек – палач, то не изменила бы своему мнению, даже если бы этого человека наградили звездой героя.
– Тяжело, наверно, было работать с таким человеком?
Гаврилов пожал плечами:
– Если она вам доверяла, то нет. А вокруг нее в основном были люди, которым она доверяла. Взять хотя бы ее мужа. Арсений Андреевич был настоящим героем. Прошел две войны, дослужился до звания полковника и – ушел в политику. Даже не в политику, нет. Он ушел к Елене Сергеевне. Стал ее верным рыцарем, я бы даже сказал – псом. Несмотря на преклонный возраст, он охранял ее лучше, чем целая дюжина телохранителей.
– Это не помешало ему выстрелить ей в голову, – тихо сказал Турецкий.
Глеб вяло махнул рукой:
– А, бросьте вы это! Неужели вы и в самом деле думаете, что Канунникова ушла из жизни по собственной воле?
– Председатель правления партии Дубинин утверждает, что она сама ему об этом говорила, – сказал Турецкий. – За несколько месяцев до проигрыша.
– А, вы об этом. – Гаврилов