Андрес предупредил Уго, что о нем расспрашивают в Равале. «Слуга знатного сеньора, – ответил, когда Уго спросил, кто именно. – Это правда, что ты продырявил ему голову?» Они вместе посмеялись над недавним происшествием, однако Уго воспринял новую угрозу всерьез и перестал появляться в этой части Барселоны. Но даже такая предосторожность не пошла ему впрок. Да, Уго старался не попадаться на глаза сеньору и его слуге, рыскавшим по кварталу Раваль, зато сеньоры и их слуги сами появились на верфи Регомир. Уго уже не однажды видел такое, он даже ходил вместе с отцом, когда тот вербовался на корабль; поэтому мальчика не удивило то, что произошло в следующее воскресенье, после объявления об отплытии королевской армады на Морею.
Корабелы выходили с мессы в церкви Святой Марии, а из собора под звуки труб выступала целая процессия: король и его местоблюститель на Востоке виконт де Рокаберти, епископ и другие священники из собора, рыцари и придворные под должным образом освященными штандартами, городские советники, знатные горожане, прочая свита, а следом – простой барселонский люд, к которому примкнули и прихожане Святой Марии у Моря. Пока глашатаи во весь голос призывали записываться в королевскую армаду, Уго заметил Рожера Пуча – тот шествовал рядом с дядюшкой, графом де Наварклес, в самых первых рядах. Уго поискал среди свиты знакомого слугу, и узнать его не составило труда: половину его лица скрывала повязка. Мальчик изо всех сил старался, чтобы матушка не заметила, как все его тело трясется мелкой дрожью.
– Помни о своем обещании, – сказала Антонина, неправильно расценившая волнение сына. – Ты не должен вербоваться в матросы.
Процессия миновала церковь Святой Марии и вышла на площадь перед биржей, у самого берега с верфью Регомир, на которой теперь работал Уго. И там, усевшись за подготовленный заранее стол, покрытый алой скатертью, сам король призывал горожан вербоваться в его армаду.
Тысячи горожан стеснились вокруг солдат, оберегавших монарха и придворных. Уго тоже пробился поближе. В такой толчее он не опасался, что его узнают. Король Хуан завершил свое воззвание, и толпа беспокойно зашевелилась. Глашатаи превозносили короля, виконта де Рокаберти, адмирала и капитанов армады; их крики воспламеняли толпу и побуждали простых горожан, арбалетчиков, гребцов и солдат приобщиться к славе, которая ждет их в далеких краях. Зазвучали трубы, барабаны и волынки. Всеобщее возбуждение нарастало, король с приближенными наслаждались произведенным эффектом. Из тысяч глоток вырвался крик:
– Долгих лет королю Хуану!
Уго стоял на цыпочках, зажатый среди взрослых, стараясь ничего не пропустить. Он увидел довольную улыбку на лице короля Хуана. Монарх наслаждался рукоплесканиями и приветственными криками. Желал их все больше и больше, и ликующие подданные его не разочаровали. В конце концов, когда солдаты уже едва сдерживали напирающую толпу, король протянул правую руку к одному из приближенных, и тот сразу наполнил ее монетами. Уго, казалось, слышал,