граждан – еще находившихся на военной службе, сотрудников служб правопорядка, работников партийно-хозяйственных органов.
Первый год учебы в этой школе не оставил особых впечатлений, мне запомнились лишь спортивные игры в прекрасно оборудованном зале. Но я совершил поступок, как сказала маме завуч школы, Капитолина Васильевна, «не характеризующий вашего сына с хорошей стороны». Такое определение позже повторялось не раз, я всегда переживал свои жизненные промахи, но видно – так распоряжалась мной судьба.
На проступок меня вдохновил Иштван, учившийся в школе № 1. Он принес сероватые камешки в консервной банке, положил ее в снег. Из банки выделялся дым с острым запахом. Иштван чиркнул спичкой над ним. Раздался громкий взрыв, банка улетела на несколько метров.
– Карбид, – сказал Иштван, освоивший русский язык. – Если кусочек положить в чернильницы, будет очень интересно. Я пробовал.
– А не взорвется?
– Не надо поджигать. Просто положи, и на уроке будет очень весело.
Я так и сделал. Положил карбид в чернильницу толстому Кухте, его за это не любили, и Звонаревой, она мне нравилась.
Смешного было мало, меня вычислили, маму позвали в школу для беседы. Но Звонарева после этого обратила на меня внимание.
Учительницу начальных классов школы звали Лина Михайловна. Она приходила в пальто с воротником из лисы-чернобурки, в классе часто красила губы, глядя на себя в ручное зеркальце. Уборщицы школы говорили, что она хочет замуж. Но она была доброй и нравилась нам.
Среди нас «белой вороной» выглядел Дмитрий Мирошников из семьи русских эмигрантов. Митя был фантазер и отчаянный враль, я с ним подружился. Мы так азартно рассказывали придуманные истории, что одноклассники слушали нас, как загипнотизированные. Некоторые из них угрюмо бормотали: «не может быть», но шли за мной и Митей после уроков, слушая наши небылицы.
Митя жил в возвышенной части города. К его дому вела извилистая дорога, на ее поворотах стояли часовни со скульптурой женщины с ребенком. По одну сторону дороги размещалось кладбище, но оно не выглядело мрачным, может потому, что за ним были виноградники. Я тогда не знал, что название этого места города – Калвария означает Голгофу. Значительные жители города стремились селиться здесь. Зимой Калвария была местом массовых катаний на санках. Я впервые увидел длинные санки с рулем, на них венгерские парни с большой скоростью неслись по крутому спуску горы. Я завидовал им.
Папа и мама, занятые работой на службе и домом, не уделяли много внимания моему воспитанию, и большую часть времени я проводил с Митей Мирошниковым. Он познакомил меня с теми местами города, которые считал наиболее важными.
Прежде всего, мы пошли к пятиэтажному зданию Народной Рады, оно было построено чехами для муниципалитета города, а сейчас быстро осваивалось службами советской власти. Там Митя показал мне лифт в виде вертикального эскалатора, непрерывно перемещающего кабины со скоростью, позволяющей войти в них и выйти. Такое транспортное