их невозможно.
Лето в Монастырищах было спокойным, радостным. Я проводил дни с ребятами из соседних домов. Самым интересным нашим занятием было катить с помощью крючка из проволоки круглый диск коробки передач танка. Он издавал звук мотора «виллиса», а остановить его можно было мгновенно, зацепив за внутренние зубья.
Пришел очередной приказ о перемещении нашей ремонтной базы на новое место. Вначале были слухи – в сторону Румынии. Но оказалось, что на Западную Украину. Там немцы сопротивлялись очень упорно.
В этот раз перемещались на грузовиках, своим ходом. В одном месте Леша сказал, что мы пересекли довоенную границу нашей страны. Меня не выпускали из фургона. Иногда мы ночевали в домах внешне вежливых людей, говоривших на непонятном языке.
Однажды встретили большую колонну пленных румын или венгров. Их охраняли не более трех-четырех наших солдат с автоматами. Вид у пленных был радостный, это меня удивило.
– Для них война закончилась, – сказала мама, – остались живы и рады.
Стали появляться комиссии фронта по проверке работы базы, они приезжали на трофейных машинах. Эти машины – от скромного вида «опель-кадета» до шикарного «опель-адмирала», выглядели красиво, но были не так просты и удобны в использовании, как «американцы».
Дорога постепенно вела нас в горы, временами, выпадал мокрый снег, становилось холоднее. Пришли предупреждения о прячущихся в лесу бандитах. А потом все чаще и громче стали слышны звуки выстрелов из орудий. Мирный вид дорог с прекрасным бетонным покрытием, с указателями о населенных пунктах, не согласовывался с тревожащим громом близких боевых столкновений. Наше движение продолжилось, машины поднялись на перевал, и в долине открылся город.
Это был Ужгород. На высоком месте города светились шпили собора, Нас удивила зелень садов, черепичные крыши домов. На перекрестках улиц стояли наши патрули и девушки-регулировщицы с флажками.
Разрушенных домов не было видно, лишь наклонно вздыбились плиты взорванного немцами моста и на берегу реки видны были штабеля, как потом сказали, немецких авиабомб. Провал моста уже был перекрыт бревенчатым настилом, сооруженным нашими саперами.
Нас разместили в каменном доме с оштукатуренными стенами, в нем была ванна, кафельная плита, действовал водопровод и канализация.
Мама пришла в восторг от этого и первым делом выкупала меня.
Прохожих на улицах было немного, в основном, женщины. Удивили их светлые пальто, довольно открытые туфли, и это – зимой. Правда, на тротуарах, ровно выложенных кубиками из камня, не было снега.
Какое-то время действовал комендантский час. По ночам слышался мерный шаг наших солдат. Они грубыми голосами отрывисто пели:
Артиллеристы, Сталин дал приказ!
Артиллеристы, зовет Отчизна нас!..
Папа сказал – так нужно, случаются обстрелы «недобитками» из леса. Все должны знать, что порядок будет обеспечиваться решительно.
Переход