бокс положила, – отчиталась Аманда Карловна.
– Родственники не приходили?
– Как же. Были вечером. Целая делегация. Профессор лично их сопровождал.
– Что-нибудь спрашивали? – продолжала Ирина Фердинандовна.
– Спрашивали. Сказала про пуповину. Думаете, в детской больнице не найдутся добрые люди?
– Найдутся, конечно. В конце концов, пусть Профессор сам с ними разбирается, – вступила Марият.
– Показатели-то наши! – Рита Игоревна знала это точно, потому что составляла ежемесячный отчет по родовому отделению.
– Должен выкарабкаться! – резюмировала Ирина Фердинандовна.
Несмотря на общий разговор, Аманда Карловна периодически подмигивала Палычу.
– У вас что, невренный тик сегодня? – отразил знак внимания он.
– Никакой у меня не тик! Пациенты ждут! Ки-па! – повторила она.
Аманда Карловна отличалась он остальных заведующих более сдержанным темпераментом. Она никогда не кричала, как Ирина Фердинандовна, не находилась в ежесекундном движении, как Рита Игоревна. Коренастая Аманда Карловна передвигалась грациозно-спокойно. Такими же мягкими и плавными были её действия у операционного и родового стола. Она перманентно пребывала в какой-то своей личной нирване.
На работу она приходила с коричневой полухозяйственной сумкой, которую неизменно замыкала в ящике стола. А на дежурстве храпела так, что «напарник» был вынужден искать отдельную ординаторскую для ночлега. Но молодые ординаторы называли её «классной», а при плановой ротации отделение Аманды Карловны было для многих любимым. Конечно же она поучала, как и все взрослые, но попусту никогда не придиралась.
То, что Палыч не проявлял к Аманде Карловне ответного интереса, никак её не смущало. Тем более, что иногда он всё-таки сдавал оборону. Вот и сейчас он приобнял Аманду Карловну в окружности талии, и они совместно двинулись в сторону обсервационного отделения. Палыч – выполнять непосредственные должностные обязанности. Заведующая – обдумывая сорт чая и десерт для дорогого гостя.
Тем временем в отделении реанимации зазвонил местный телефон.
17
– Але, Рибоконь на проводе…
Мужчина в темно-синем медицинском костюме вальяжно расположился в кресле. Первое, что бросалось в глаза – крупная голова и почти такие же по величине ладони, в одной из которых скрывалась телефонная трубка. Высокий начёс из каштановых волос подчёркивал широкий, с выступающими бровями лоб. Невозможно было определиться с первого раза, красив он или ужасен. Некоторые полагали, что красив.
Аманда Карловна оперировала как-то «по дежурству» женщину «с предлежанием». Экстренная операция – это вам не плановая. Бригада собирается, какая есть или кто свободен. А пациенты с акушерами заранее не знакомятся. «Как вы себя чувствуете?» – поинтересовалась Аманда Карловна, встретив «свою» женщину в коридоре послеродового отделения. «Прекрасно! – ответила та. – И знаете, меня оперировал такой красивый мужчина!».
Точнее, оперировала её Аманда Карловна.