и посмотрим. Та-ак, время! Три тридцать? Не может быть! А, черт, часы не идут!»
Марат и Гена тоже выбрались из оврага и теперь стояли рядом и с ожиданием смотрели на командира.
– Гена, глянь сколько на твоих фашистских, а то мои остановились?
– Мои тоже стоят, – тряся рукой с часами ответил Шольц.
Командир глянул на часы Шольца и с удивление произнес: – Надо же! Часы остановились в одно и то же время, секунда в секунду!
Все переглянулись, мол, что за хрень?
Командир вспомнил о находке, подтянул штанину униформы и достал из-за голенища сапога найденный нож, покрутил его в руках и пояснил: – Я его в скелетных костях нашел. Хм, интересная форма! Лезвие кривое и что-то на нем…, – и не договорил, потому что в этот момент вдалеке послышался слабый, но быстро нарастающий звук и когда два стремительных силуэта прочеркнули кроны деревьев, едва не задев их, на ребят обрушился такой мощный рев, что все непроизвольно втянули головы в плечи.
– Что это? – одновременно вскрикнули Аспин и Шольц.
– Вот это антрэ с фуйтэ! У этих штук на крыльях я увидел звезды, да-да, – красные звезды! – утвердительно рубанул воздух рукой командир.
– И я видел, и я, – подтвердили парни.
– Ладно! В трех километрах от нас хутор. Дедок – то оттуда видать. Овраг ведет как раз в ту сторону! Надо идти! Вперед! – скомандовал командир и со словами «потом рассмотрим» засунул кривой нож опять за голенище сапога.
Овраг скоро перетек в широкую балку с белыми меловыми откосами и глубокими выемками – следами добычи мела. За меловым выходом балка полностью заросла густым кустарником. Лес начал редеть и скоро ребята увидели усадьбу в два дома окруженную большим садом. За домами и садами просматривалась синяя полоска Сельги. Из-за реки доносились выстрелы и в небо поднимались густые клубы дыма.
Всё пространство от лесной кромки до усадьбы было занято пашней с колосящейся рясной пшеницей.
Алексей поднес к глазам бинокль:
– Ничего себе хутор – хуторок! Антрэ с фуйтэ! Дома-то какие, а? Гляньте!
– Да итак видно! Охренеть! Трехэтажный кирпичный дом! А крыша как блестит! Я таких и не видел! Хорош хуторок! – изумился Шольц.
– Неудобно в такой дом не зайти! Ну, что, пластуны? Навыки не утратили? За мной! – усмехнулся командир, приземлился и через пыльный сельский проселок, пролегающий вдоль кромки леса и отделяющий его от пашни, пополз к полю.
Августовское солнце немилосердно жучило в спины извивающихся ящерицами ползущих друг за другом пластунов. Жарко было неимоверно! Обмундирование было хоть отжимай, пот ручьями лил со лба, заливая глаза. Всех мучила жажда, а фляжки давно уж были пусты.
На подходе, вернее на последнем пластунском рывке, наткнулись на невидимый издалека сетчатый металлический забор из тонкой проволоки.
– И забор странный, никогда не видел таких, – прошептал командир и, обращаясь к Марату, – кусачки. – Несколько щелчков, и наконец-то ребята попали в вожделенную