француженка села в кресло. Полы её плаща слегка задрались. Поглядев на то, что они скрывали, владелец дома решил ни о чём серьёзном больше не спрашивать.
– Неплохие у тебя ножки!
– Да, ничего, – согласилась девушка, не особо польстившись на комплимент. И мигом дала возможность полюбоваться также своими зубками, широко и шумно зевнув. Похоже было на то, что она сегодня встала не с той ноги.
– Как ты очутилась в Константинополе? – вновь посмел обратиться к ней Иоанн.
– Я, вообще, из Франции…
– Это слышно.
Да, говорила она с акцентом. Голос был слегка хриплый, резкий, похожий на стрекотание белочки. Помолчав, она продолжала:
– Когда моя мать умерла, её третий муж отдал меня за долги одному купцу. Тот в Марселе перепродал меня генуэзцам. Мне пришлось плыть с ними в Константинополь. Тут я от них сбежала и без труда затерялась. Город огромный, и в нём кишит такое число людей со всех концов света, что бесполезно было меня искать! Никто и не стал этим заниматься.
– Давно ты здесь?
Она призадумалась.
– Год. Нет, два! А может, все три. Короче, давно.
– Тебе, стало быть, понравился этот город?
– Я говорю, легко затеряться! И заработать.
– Сколько же заплатил тебе логофет?
Красивые брови вскинулись.
– Логофет? Вот странное имя! Нет, оно мне незнакомо.
– Это не имя. Кто тебя нанял, чтоб ты меня развлекала?
– Я обещала не выдавать его, – равнодушно ответила проститутка, как бы нечаянно ещё выше оголив ноги.
– Если ответишь, дам тебе золотой.
– Никифор Эротик, – сразу же прозвучал ответ. Иоанн слегка приподнялся.
– А как он выглядит?
– Так ты разве его не знаешь? Странно! Он мне сказал, что ты его друг.
– Как он выглядит? Такой уже немолодой, да?
– Нет, наоборот, совсем ещё юноша. Можно я ещё выпью?
– Нет, погоди! А ты его раньше где-нибудь видела?
– Да, конечно. Множество раз. Этот человек служит во дворце. Его знают все.
– Во дворце? И как, ты сказала, его зовут?
– Его зовут Никифор Эротик!
Ответив так, Мари поднялась, подошла к столу. Вновь схватив кувшин, она стала пить большими глотками. Иоанн принял сидячее положение. Ему сделалось интересно, что под плащом. Последовало согласие. Он слегка повертел её вправо-влево. Сказал, что гладкая кожа. Мари, тяжело дыша, утирала рот.
– Что? Гладкая кожа? Очень возможно. Я всё же знатная дама, а не крестьянка!
– Поставь кувшин.
Она это сделала и весьма недурно выразила готовность к дальнейшим подвигам. Иоанн дал волю рукам. Француженка застонала, дрожа ресничками. Но вдруг вырвалась. Нежность мигом исчезла из-под её ресниц, как пыль с подоконника, по которому прошлись тряпкой.
– Прекрасный юноша! Ты мне кое-что обещал.
– Сперва сними плащ.
Но Мари опять залезла с ногами в кресло. Взор её пылал гневом.
– Я