с мисс Браш и Лариби. И внезапно, когда головка мисс Браш оказалась склоненной слишком близко к плечу миллионера, он протиснулся между танцующими и вмешался. При этом вел он себя предельно корректно, но глаза его сверкали плохо скрытым недовольством.
Музыка затихла. Когда я проводил Айрис на ее прежнее место, к нам подошла миссис Фогарти. Ночная медсестра совершила героические усилия, чтобы хорошо выглядеть в вечернем платье, но оно все равно топорщилось на ней, причем в самых неподходящих местах, словно под платьем она оставила свой традиционный рабочий халат. Ее сопровождали легкий аромат антисептика и седовласая женщина с одним из тех морщинистых аристократических лиц, какие часто встречаются у пожилых хозяек роскошных особняков в Блэк-Бэй.
Миссис Фогарти всем своим видом показывала владевшее ею при этом чувство: «Мне кажется, вас двоих многое объединяет», – а затем не без труда заставила себя озвучить его:
– Мистер Дулут, позвольте вас познакомить с мисс Пауэлл из Бостона. Она видела несколько ваших постановок на Бродвее и хотела бы обсудить их с вами.
Мне этого вовсе не хотелось. Моим единственным желанием оставалось побыть еще наедине с Айрис. Но мисс Пауэлл решительно уселась на краешек дивана, начав снисходительно и многословно рассуждать о культуре в целом и сценическом искусстве в частности. Я почему-то сразу решил, что она, должно быть, из числа приглашенных со стороны психиатров или филантропов, которые считали, что знают, как беседовать с несчастными пациентами, чтобы улучшить им настроение. И вел себя соответственно, бросая умные реплики в ответ и показывая самое благостное расположение духа, но все это время не сводил взгляда с Айрис.
Я продолжал смотреть на нее, когда к нам приблизился Лариби. Сидя спиной к подошедшему, я не мог видеть, кто это. Но его присутствие совершенно отчетливо, как в зеркале, отразилось на лице Айрис. Ее бледные щеки покрылись болезненным румянцем, а в чертах лица теперь читалась острая неприязнь. Она вскочила на ноги и после секундного колебания поспешила прочь.
Мне хотелось броситься вслед за ней, сказать, что я могу немедленно врезать мерзкому Лариби в челюсть и вообще готов на все, лишь бы ей стало хоть немного лучше. Но мисс Пауэлл оказалась гораздо проворнее меня. Я не успел пошевелиться, а ее почти по-мужски сильная рука уже легла поверх моей, приковав меня к месту и заставив вернуться к ее бесконечно утомительным сентенциям.
Лариби задержался рядом с нами, и мне постепенно удалось переключить ее внимание на старика. Он едва ли разбирался в искусстве, и, вполне вероятно, тема была ему вообще не интересна, но для мисс Пауэлл это не имело значения. Она нуждалась в слушателе, кем бы он ни был.
Я уже подготовился к тому, чтобы незаметно ускользнуть от них, когда заметил нечто весьма любопытное. Пронзительные глазки мисс Пауэлл избегали взгляда финансиста. Они самым необычным образом были постоянно прикованы к платиновой цепочке от часов, лежавших в специальном кармане его просторной жилетки.
– Видите