хорошо, а не как у него в компании. А мама вообще смолчала. Им всё это пофиг. Они ж русские! А мы уже не русские.
– Здорово, пацанва! Хайль, голядь! – это появился Венька – улыбающийся, развеселый, сделал ручкой, как фрицы в фильмах, – а еще еврей, пусть и бывший уже. – Об чем базарим?
– О, привет! Заждались! – радостно воскликнул Сева. – Только ты зигу не кидай, а то попадешь к Мишкиному папе в застенок.
– Да ну тебя… – вяло отмахнулся Мишка. – Только подкалывать мастер.
– Гляди, Иванушка-дурачок вышел, – Сева показал пальцем на вяло переваливающегося, как пингвин, олигофрена, вышедшего из подъезда. Он был ровесником пацанов, но умишком едва ли превосходил четырехлетнего детсадовца. То ли головкой в детстве ударился, из коляски выпав, то ли какая инфекция в мозг проникла, то ли папа за воротник крепко зашибал, а дите росло телом, а никак не умом. Его даже в дурацкую школу не взяли. Или взяли, а потом выгнали за тупость.
– Ваня, со двора не уходи. Сиди в песочнице. Я тебя позову, понял?
– Ыгы… Буду… Пешочница, – промычал Иванушка, обернув к матери поросячью физиономию, на которой расплывалась вечная блаженная улыбка.
– Парни, его до сих пор в окно окликают! – засмеялся Сева. – У всех нормальных мобилы, как у нас с вами, а этот дурень, он даже не знает, что с ними делать.
– Русский герой Иван-дурак! – произнес Венька. – Как в сказке.
– Нет, тот только прикидывался дебилом, а сам умный был, всех надул, даже царя, – не соглашался Мишка.
– Это русские свою дурость за ум выдают! – подытожил дискуссию Сева и неожиданно предложил: – А давайте с этим дурачком поиграем в русско-голядскую войну. Идет?
– Это как? – в один голос спросили оба друга Севу.
– Ну, это значит просто погонять. Не бить, а так, свое превосходство показать: кто мы – и кто ты, чмо!
Пацаны недоверчиво переглянулись: Ванька же не просто дурак, а больной, больного обижать нельзя, грех это.
– Гони русского дурака! – заорал внезапно Сева и побежал к Ваньке, увлекая за собой пацанов. – Умная голядь русских дурней победит!
С лица дурачка тотчас исчезла блаженная улыбка, сменившись выражением ужаса. Он с диким воплем сорвался с места и помчался прочь, повизгивая на бегу – точь-в-точь поросенок.
– Да здравствует голядь! – в один голос орали ребята. – Смотрите, как русский от голяди драпает. Голядь победит Русь, ура!
Ванька припустил через весь двор. Из-под ног пулей вылетел вспугнутый кот, с шумом взлетели ленивые голуби. Неожиданно на пути улепетывающего дурачка оказалась скамейка. Он налетел на препятствие и перевалился через него, больно ударившись, завыл и запричитал что-то на своем дебильном языке. Пацаны остановились и хором заржали.
– Эй, вы там! – раздался сзади чей-то хриплый голос. – Совсем, что ли, охренели? Глупого мальчишку дразните, гоняете, а сами- то что, умными себя считаете? Сами вы идиоты! Вот расскажу вашим родителям, чем вы тут занимаетесь! – пожилой мужик гневно тряс авоськой с торчащим из него батоном, в левой руке