едой и высокий кувшин, от которого исходил сладкий аромат вина.
При виде меня маслянистые глазки служанок вспыхнули нескрываемой завистью и неприязнью. Я уже встречала их раньше – в коридорах академии, на кухне, во дворе. Тогда я была для них никем – жалкой замарашкой, над которой можно вволю поиздеваться. А теперь, надо же, занесло в покои самого, без пяти минут, иссара! Видать, не зря крутила хвостом, ловко охмурила господина.
Вся их подобострастная почтительность была насквозь фальшива. За елейными улыбочками и реверансами таилось лишь тягучая зависть. Еще бы – теперь я не просто служанка, а любовница.
Глотая обиду, я наблюдала, как девушки бесшумно скользят по комнате, накрывая на стол. Расставляют тарелки и приборы, раскладывают на блюдах румяное мясо и тушеные овощи, хлеб, фрукты и пирожные. Все выглядело настолько аппетитным, что рот невольно наполнился слюной. Но кусок не лез в горло.
Осмелев, я подошла ближе. Служанки тут же склонились в почтительном поклоне и вполголоса произнесли:
– Леди Адель, Его Светлость распорядился хорошо вас кормить и всячески о вас заботиться. Вот одежда и обувь, выбирайте все, что понравится. А в соседней комнате для вас приготовлена ванна. Вода как раз нагрелась. Если понадобится что-то еще – только скажите.
Они указали на ворох шелков и кружев, небрежно брошенных на постель. Роскошные платья, отделанные жемчугом и золотым шитьем. Изящные туфельки на высоком каблуке. Ночные сорочки, почти неприлично прозрачные. Все безупречно сшитое, будто специально на меня.
Щеки вспыхнули от стыда и негодования. Значит, все уже знают, кем меня тут считают? Подстилкой Фэйрфакса? Еще и наряжают, словно на продажу! А эти змеюки так и сочатся ядовитой смесью зависти и брезгливости.
Горло перехватил спазм унижения. Но злиться на служанок было бессмысленно. Они лишь выполняли приказ.
– Спасибо. Только я не голодна. И одежда мне ваша без надобности, – процедила я сквозь зубы. И отвернулась к окну, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.
Девушки лишь переглянулись и неслышно ушли, плотно прикрыв за собой дверь.
Когда их шаги затихли в коридоре, я смахнула непрошенную слезинку и осмотрелась. Скользнула пальцами по резным панелям, тронула бархатные портьеры, разглядывала картины в тяжелых рамах. Кабинет Николаса оказался под стать хозяину – богатый, внушительный, но при этом лаконичный и строгий. Ни излишеств, ни вычурных безделушек – только самое необходимое.
Огромный стол, заваленный свитками пергамента, исписанными четким убористым почерком. Книжные шкафы до потолка, уставленные фолиантами в кожаных переплетах с тиснением. Оружейная стойка с внушительной коллекцией клинков – от изящных рапир до тяжелых двуручных мечей. Массивный глобус с затейливой гравировкой, старинная астролябия. В углу – мольберт с незаконченным угольным наброском и мраморная чаша, до краев наполненная прозрачной водой. Видимо, для ритуалов.
Но чем дольше я бродила по комнате, тем сильнее