рассеявшийся после жаркой августовской ночи, над беседкой плавал, словно задыхаясь под опустившейся на него пеленой, густой аромат жимолости, желтых роз, жасмина, гвоздик и левкоев, цветущих в саду. Фындык – белый кот, вышедший сегодня на прогулку в сад вместе с Нихаль, опасливо протягивая лапку, дотрагивался до лежащих на земле состриженных черных кудрей Бешира, пытаясь понять, что же это такое, под крышей беседки кругами летала жужжащая пчела, опьяневшая от запаха цветов, пара воробьев, напуганных бабочками, сновали туда-сюда в углу сада.
Умиротворение и безмятежность раскрыли свои крылья над садом, словно оберегая и убаюкивая этот счастливый мирный уголок.
С того памятного дня о важном событии на ялы как будто позабыли. Никто о нем не упоминал. Даже головная боль, которая началась в тот день у Шакире-ханым, утихла, и она сняла йемени[55], который повязывала вокруг головы. Только один раз заговорили о том, что наверху нужно поменять спальные комнаты. У Нихаль спросили, не будет ли она против, если их спальню и комнату для занятий объединят, а четвертую комнату освободят. Нихаль только кивнула в знак согласия. Потом и это было забыто, и ни она, ни окружающие об этом больше не упоминали. Нихаль была словно в сладком сне. Убедив себя, что больше ничего не произойдет, она ни о чем не думала. Она ластилась к отцу еще больше, чем прежде, хотела, чтобы он занимался только ею.
Наконец однажды на ялы началась большая суматоха, к пристани причалила баржа. Поднялся шум и грохот, с баржи разгружали какие-то вещи. Нихаль подбежала к окну. Это был гарнитур для спальной комнаты.
Это был очень красивый гарнитур из кленового дерева. Нихаль все поняла. Теперь было совершенно очевидно, что изменения в спальных комнатах связаны с прибытием этого гарнитура. Не желая больше ничего видеть, она убежала в сад.
Целых два дня гарнитур стоял в холле на втором этаже. Аднан-бей ждал, что Нихаль будет задавать вопросы, но вот уже два дня Нихаль проходила мимо этой горы мебели, заполнившей весь холл, словно не замечая.
Сегодня, когда мадемуазель де Куртон сказала:
– Нет-нет, синий и зеленый совершенно не сочетаются, нужно подобрать другие цвета. – Нихаль вдруг ни с того ни с сего спросила:
– Мадемуазель, почему не освободили комнаты? – Старая дева подняла голову и посмотрела на нее. Вопрос прозвучал так неожиданно, что она растерялась. – Мы можем освободить их сегодня?
Мадемуазель де Куртон после некоторого колебания ответила:
– Да, но потом придут рабочие, будут менять занавески, комнату…
Она не закончила предложение. Она собиралась сказать: комнату отремонтируют…
– Еще многое нужно сделать. Чем оставаться в этом шуме и пыли… Ведь мы еще не ездили в этом году на острова, не так ли, Нихаль? Может, нам все-таки поехать к твоей тете, погостить пару недель…
Эта идея давно пришла в голову мадемуазель де Куртон. Она то и дело заговаривала об отъезде. Когда-то именно так она увезла Нихаль, чтобы та не видела,