думал, ты – милая девушка, любящая «а потом все жили долго и счастливо».
Мое «долго и счастливо» сорвалось с уст сумасшедшей гадалки и, к сожалению, я давно уже не верила ни в сказки, ни в приметы. Остановив взгляд на сцене, я принялась теребить свой кулон, горячее затишье, воцарившееся в животе после обжигающей водки, смягчило мои слова.
– Я верю в «счастливы здесь и сейчас». В… настоящее. Уникальное. – Отпустив подвеску, я взглянула на него, каждую мою клеточку пронизывали тепло и легкость. – Мне нравится уникальность.
Я сидела в красном бархатном кресле в центре Москвы, удерживая взгляд этого мужчины в вибрациях оперного сопрано, опьяненная водкой и очарованием, и это было лучшее «счастлива здесь и сейчас», какое я когда-либо испытывала.
Чем дольше мы смотрели друг на друга, тем быстрее распространялось по моим венам опьянение. Глядя на него полуприкрытыми глазами, я откинула голову на спинку кресла.
– Пить хочется.
– Ты пьяна. – Это было практически обвинение.
Тихо рассмеявшись, я ответила:
– Ты заставил меня выпить.
– Я не знал, что ты выпьешь залпом, словно студентка на посвящении.
Я улыбнулась сравнению.
– Не все же должно быть так, как тебе хочется.
Взгляд, который он бросил на меня, говорил, что все, и сухая властная искра окончательно иссушила мой рот.
– Так пить хочется, – повторила я, слегка, томно склонив голову набок.
Мгновение он смотрел на меня задумчиво, с выражением более мрачным, чем облачная ночь, затем протянул мне свой стакан, который уже снова был полон. Я подумала, что он может щелкнуть пальцами и на подносе появится Perrier, но я была бы не прочь поделиться с ним. Я сделала глоток водки, которая обжигала меньше, чем его взгляд. Вернув ее, я снова обратила внимание на сцену, чтобы молча смотреть и слушать гипнотический голос Лизы.
Я была либо более пьяна, чем думала, либо Лиза в паузах меж своими партиями поглядывала на меня. Она была великолепна, с длинными черными волосами и экзотической внешностью. Понадобилось какое-то время, чтобы понять: она смотрела не на меня, а на Ронана.
Глава восьмая
basorexia (сущ.) – непреодолимое желание поцеловать
Во время антракта один из служителей театра сунул Ронану листок бумаги. Он прочел записку, а затем спрятал ее в карман. Назовите это интуицией, но я знала, что записку написала Лиза.
Когда занавес опустился и снова зажегся свет, мы направились по коридору к выходу, но что-то заставило меня остановиться. Портрет на стене в яркой золотой раме. Волосы моей матери были собраны в элегантную высокую прическу, а глаза сияли живым светом. Ронан ждал позади меня, и если заметил странное сходство, то ничего не сказал.
Я сглотнула и последовала за ним из театра.
Моя мама выступала тут. Теперь я знала наверняка. Может быть, завтра я могла бы вернуться и расспросить кого-нибудь из сотрудников. Кто-то должен был знать, была ли у нее семья и где я могу ее найти.
Обойдя