с секретным проксенством.
Столь неожиданное вступление разом обрывает приготовления, гегемоны отходят на удаление от телег обоза и строя.
– Если со мной что-то печальное произойдёт в Бактрах и более вы не увидите меня живым, – Аргей обращается сразу ко всем, попеременно встречаясь взглядом с каждым из стратегов, – кто-нибудь из вас должен разыскать меридарха Евкратида, македонянина, и передать ему в точности слова базилевса Селевка.
– Говори, Аргей, я исполню. – Певкест прикасается кончиками пальцев к фибуле с барельефом Селевка. Его примеру следуют и другие гегемоны.
– Мы, Селевк Филопатр, поддержим притязания моего родственника Евкратида.
– Мог бы и раньше открыться нам – семья мы твоя, братья по оружию, столько всего пережили совместно! – Благообразный Хармид клянётся юноше тоном торжественным, как молитва. – Уезжай в Бактры спокойно. Не терзайся понапрасну тревогами. Выполним поручение Селевка. За тебя, друг базилевса, умрёт весь отряд. Пусть боги Маргианы оберегут тебя, Аргей, от напастей врагов.
– Если сгинешь ты бесследно в столице, – Гиппомах грозно сводит брови, сжимает правой рукой рукоять ксифоса, – как поступить нам с теми двумя магистратами, что поведут отряд за лаой?
– Клятвы принесли мы, стратег. Соглашение найма скрепили подписями. А потому выполните договор и при моём исчезновении. Сдержим слово чести, мы же подданные Великой Сирии. Гордость – наше богатство. – Друг базилевса похлопывает Гиппомаха по плечу. – Не предадим Великую Сирию. Гелиайне, гейтары16!
Аргей прощается, крепко жмёт руки гегемонам, выслушивает ответное «не предадим», стискивает напоследок в крепких объятьях раздосадованного Певкеста, убывает с хмурым лицом, не оглядываясь, к сонному Лисандру.
Двое сирийских всадников нагоняют столичных магистратов за пятью стадиями от лагеря. Лаг при виде Аргея и Лисандра отряжает трёх своих слуг вперёд загодя подготовить ночлег на следующем статмосе. Светило появляется на горизонте, горы меняют силуэты, явственно в изгибах хребтов проступают из предрассветной темноты, на неприступных вершинах сверкает белый снег. Аргей оказывается посредине между Тарипом слева и Лагом справа.
– Уже определился, чем будешь заниматься в столице? – вежливо интересуется Лаг, внимательно разглядывая барельеф Селевка на фибуле.
– Столица мне не интересна. Рвусь к могиле отца. Хочу припасть к его последней обители. Поговорить бы с отцом. Да вот и все мои помыслы.
– Но ведь дела скорбные не поглотят твои могучие устремления? – Лаг теряет интерес к фибуле. Говорит тоном язвительным: – О друзьях твоих из Маргианы надо бы похлопотать. На какие доходы будешь жить в Бактрии? Ты проксен17, а значит, тебе предстоят расходы, и расходы весьма значительные.
Аргей мрачнеет, собирается было ответить, но Тарип не даёт юноше высказаться, громко откашливается,