«Цзефан Жибао». Ответственным за боевое настроение в коллективе назначаю… – Владимиров обвёл всех взглядом и остановился на Долматове. – Леонида Васильевича, – сказал он. – И не забывайте: у нас сегодня гостья.
…Бо Гу встретил Владимирова, как всегда, радушно, но тут же сказал:
– У меня нет пока хороших новостей, но вы не расстраивайтесь. Как-то в Москве я услышал в разговоре двух русских, как один другому сказал: «Не всегда коту масленица. Бывает и пост». Потом мне объяснили, что это означает. – И продолжил: – У меня перед вашим приходом был Чжу Дэ. Говорили о предложении Чан Кайши. С одной стороны, Мао можно понять, почему он не хочет лететь в Чунцин. И на то у него есть причины. Но с другой стороны, он боится осложнения отношений с Москвой. И это оставляет надежду на то, что рано или поздно, такая встреча всё же состоится…
Пока Бо Гу говорил, Владимир вдруг вспомнил о том, что до 1933 года Бо Гу и Мао Цзэдун были, если не во всём, то во многом единомышленниками. Однако потом между Бо Гу, Чжоу Эньлаем и военным советчиком Коминтерна Отто Брауном, с одной стороны, и Мао Цзэдуном, который в это время стоял во главе правительства Советского района с другой стороны, началась сначала скрытая, затем открытая борьба за власть внутри партии. В 1934 году, после тяжелых потерь китайской Красной армии в боях с гоминдановцами, авторитет Бо Гу среди военных упал. И этим воспользовался Мао. В январе 1935 года в Цзуньи Мао собрал ЦK партии, на котором Бо Гу и его сторонники были подвергнуты резкой критике. И уже в феврале Бо Гу был смещён с поста генерального секретаря партии, а его место занял Мао Цзэдун. Единственное, что позволили тогда Бо Гу – остаться членом Политбюро ЦK.
И словно угадываем мысли Владимирова, Бо Гу сказал:
– …Но я полагаю, Мао всё равно будет вынужден пойти на переговоры с Чан Кайши…
– Откуда у вас такая уверенность? – спросил Владимиров.
Но Бо Гу оказался более сдержанным, чем предполагал Владимиров.
– Опыт подсказывает… – ответил он. И, заметив на лице Владимирова разочарование, пояснил: – У меня, товарищ Сун Пин, есть своя агентура.
И широко развёл руки, давая понять этим жестом, что больше он ничего не скажет.
Однако Владимиров был доволен и этим разговором, памятуя о том, что китайцы всегда говорили с осторожностью, так как опасались, что не смогут выполнить сказанного.
Когда Владимир вернулся домой, его ожидала новость: Алеев сообщил, что пока он отсутствовал, у них в доме побывали гости – Цзян Цин и Су Фи.
– А Лань Пин в это время была в доме? – спросил Владимиров.
– Её сегодня совсем не было, – ответил Южин.
– Это даже к лучшему, – проговорил Владимиров. И тут же снова поинтересовался: – И зачем они приезжали?
Алеев загадочно улыбнулся.
– По-моему, из-за нашего Коли, – сказал он. – Пока Цзян Цин просвещала нас в области китайской древней литературы и современного театра, Су Фи увела нашего Колю, и они где-то гуляли…
Владимиров