Идут ожесточенные бои… Что ещё… – Бо Гу просмотрел ещё несколько записей. – Ага… Вот!.. Правительственные войска сдали город Суньин. Это в западной части провинции Цзянси, – пояснил он. – Как видите, нигде нет единого фронта. Бои идут почти по всей территории Китая…
– Кроме Особого района, – не сдержался Владимиров.
Бо Гу снял очки в круглой металлической оправе, поднял голову и внимательно посмотрел на Владимирова.
– Кроме Особого района, – повторил он. – Вы правы, товарищ Сун Пин. Это и спасает нас… – И вдруг спросил: – Вы уже знаете, что немцы на Кубани?
– Знаю, – ответил Владимиров. И спросил в свою очередь: – Мао окончательно принял решение не лететь в Чунцин?
Бо Гу неопределенно пожал плечами.
– Я его не могу понять, – ответил он. – В один день рассуждает здраво и кажется понимает, что в настоящее время у нас нет другого выбора. На другой день его будто подменяют. Ничего и слышать не хочет о переговорах с Чан Кайши…
– Он когда-нибудь был в Москве? – поинтересовался Владимиров.
– Нет, – ответил Бо Гу. Немного подумал и добавил: – Может, поэтому у него такое предвзятое отношение ко всем, кто учился или работала в Москве… – Как-то странно улыбнулся и продолжил: – А для меня Москва была чем-то таким, от чего хотелось горы своротить. В 1926 году в университете Сунь Ятсена я познакомился с Ван Мином. Мы тогда были совсем молодые и горячие. И нам казалось, что в Китае всё делается не так, как надо. И мы из двадцати восьми студентов организовали группу истинных большевиков-марксистов, чтобы вернуться в Китай и ускорить развитие нашей революции… – Бо Гу умолк и сдержанно вздохнул. – А что мы имеем сегодня? Одни собрания, на которых обвиняем друг друга и каемся в несовершенных грехах… Ради чего? Ради того, чтобы в партии установилось непререкаемое послушание и почитание одного человека?..
– Вы имеете в виду Мао? – спросил Владимиров, хотя и так было ясно, о ком идёт речь.
– Да… – ответил Бо Гу. Качнул головой и добавил: – И никто не хочет думать, чем это обернётся для нас…
Вернулся Владимиров домой во второй половине дня.
Лань Пин дома уже не было.
– Как вела себя наша учительница? – поинтересовался он у Долматова.
– Нормально, Пётр Парфёнович, – ответил тот. – Сидела готовилась к занятиям…
– А вы, как себя вели? – шутливо продолжил Владимиров.
– Тоже нормально.
Долматов приоткрыл дверь в радиоузел и обратился к Риммару:
– Коля, дай шифровку от «Кедра».
И подал её Владимирову.
В шифровке «Кедр» сообщал о принятом решении японским военным руководством приступить к строительству в Маньчжурии ещё одной железнодорожной колеи на участках Синьцзян-Харбин и Харбин-Муданьцзян. И мобилизовать тысячу рабочих на строительство этих железнодорожных веток.
Прочитав шифровку, Владимиров обронил:
– Действительно