не выдержал Южин. – Ты сказал «а» говори и «б»!
– Я всё сказал, – ответил Риммар. – А-а-а… В общем, они высказали оскорбительные замечания в адрес союзников за то, что они тянут с открытием второго фронта в Европе.
– Да… Не дипломатично поступили Симонов и Эренбург, – насмешливо заметил Алеев. И направился в свою комнату, однако у двери остановился и добавил: – Но верно…
…Дождь лил всю ночь. Он то усиливался, то стихал, то снова усиливался, и казалось, ему не будет конца.
Ночью Владимиров снова долго не мог уснуть. Вспомнил прилёт в Алма-Ату и такую неожиданную встречу с Марией и ребятами. И глаза Марии грустно-тревожные, такие как будто она смотрела на него в последний раз…
В группе Владимирова никто вслух не вспоминал о своих родных и близких, но Владимиров был уверен – все думали о них. Так легче было переносить разлуку. Человек не может без этого выдержать одиночества, даже если он и живёт среди людей.
…К утру дождь немного стих. А вскоре и прекратился совсем.
Провожая Орлова, Владимиров посоветовал:
– Андрей Яковлевич, ты своими впечатлениями об увиденном не делись ни с кем. Я полагаю, от тебя потребуют написать отчёт…
– Да. Уже сказали. На имя Кан Шэна…
– А зачем это Кан Шэну?
Орлов в ответ пожал плечами.
– Понятия не имею…
– А я догадываюсь, – сказал Владимиров. И продолжил: – Командир 120-й дивизии Хэ Лун является делегатам съезда. Имея такой отчёт, Кан Шэн сможет без особого труда заставить Хэ Луна плясать под его дудку. А что у Кан Шэна на уме, никто не знает…
– Я уже думал об этом, – согласился Орлов. И тут же спросил: – И что я должен написать в отчёте?
Владимиров слегка задумался.
– Насколько я знаю из разговоров с Чжу Дэ Хэ Лун не проявляет особых чувств преданности ни к Мао, ни тем более к Кан Шэну. И на съезде может произойти всё. Поэтому постарайся составить отчёт так, чтобы вину за состояние санитарной службы 120-й дивизии почувствовали в Яньани те, кто должен заниматься этим делом.
Орлов тяжко вздохнул.
– Писатель из меня, Пётр Парфёнович, никудышный, однако я постараюсь, – ответил он.
2
Не прошло и двух дней после возвращения Орлова, как в Яньани заговорили о прилёте в Чунцин из Москвы посланника американского президента Рузвельта Уилки, который в аэропорту, сразу же по выходу из самолёта, сделал два заявления. Одно о том, что обороной войну с Японией выиграть нельзя. И второе – Китаем должны управлять исключительно китайцы и никто иной.
О прилёте Уилки в Чунцин Владимирову сообщил Кан Шэн во время их встречи, которая состоялась второго октября.
Кан Шэн не скрывал своего раздражения. Ему не понравилось то, что Уилки прилетел именно из Москвы. По его мнению, это был заговор. Против кого он не уточнил. И уже в конце встречи Кан Шэн сообщил:
– …Мы поймали двух гоминдановских