учись видеть незримое. Учись призывать дождь и взывать к засухе. Учись подчинять себе зверье. Учись плести лесные тропы. Учись, дочь. Все, чему научишься, записывай в книгу.
Асалуг из года в год носила с собой книгу в берестяном переплете, что подарила ей мать – единственный ее дар, если не считать самой жизни. Мать не подарила Асалуг ни пера, ни чернил, поэтому девочка щипнула льнувшего к ней ворона, а в ладони проковыряла ранку, погрузив кончик пера в выступившую кровь.
– Зачем мне все это знать, матушка? – спрашивала Асалуг, когда из девочки она превратилась в девушку, а из молчаливой послушницы в дотошную строптивицу.
– Чтобы однажды воздать по заслугам тому, кто отнял у меня мою любовь, – отвечала мать, исступленно сминая передник. – Однажды монарх затеял войну, а на войну эту сам не пошел, призвав к бойне всех мужчин нашей деревни. Был среди призванных и тот, кого я любила. Мой любимый не вернулся, а монарх же продолжает сидеть на своем троне. Ты заставишь его пожалеть об этом.
– Твой любимый – мой отец? – у Асалуг загорелись глаза.
Асалуг никогда не слышала о своем отце, мать упорно отмалчивалась, какие бы вопросы о нем ни задавала девочка. Она вскоре перестала донимать мать, потому как видела, каких страданий ей стоит только помыслить об исчезнувшем мужчине.
– Ты все сделала, что я говорила? – вопросом на вопрос отвечала мать.
Асалуг положила перед ней разбухшую от исписанных страниц книгу.
– Говорили ли с тобой животные? – уточнила мать. – Видела ли ты незримое, можешь ли призвать дождь и засуху? Сумеешь ли спеть, заворожив всех своим голосом? Сумеешь ли соткать такое полотно, в котором затеряется целое княжество?
Этим утром овцы сообщили Асалуг, что в их шерсти запутались мухи. Духи ветров предсказали Асалуг назревающий дождь, который ну никак не хотелось, а потому она попросила ветер отогнать тучи, а солнце засиять ярче. Утром Асалуг потягалась в пенье с птицами и впервые победила их, оказавшись звонче и мелодичнее. Ковер же, что висел на стене, отображал с удивительной точностью все созвездия, что Асалуг увидела на ночном небе.
– Молодец, дочь, – кивала мать, оглядывая свою дочку. – Ты выросла настоящей красавицей, ума тебе не занимать. Последнее, чему тебе стоит научиться, это вовремя закрывать рот и понимать, когда открывать его можно.
– С чего бы это? – воспротивилась Асалуг. – Я столько всего могу, что и другим не снилось! С чего мне закрывать рот, если я знаю, что это другим следует при виде меня опускать глаза?
Мать замахнулась, ослепляя дочь звонкой пощечиной.
– Делай, что я говорю! – прошипела она. – Не перечь мне, я знаю, как лучше! А теперь марш в свою комнату. Сшей себе самое красивое платье, и завтра утром ты отправишься к монарху и сделаешь то, для чего я тебя растила.
При всем своем выкованном характере, при всех своих чудесных умениях, Асалуг не могла противиться матери. Однако, для себя она решила, что раз матери надо, чтобы она отомстила за отправленного на бойню любимого, так оно и будет. Ведь и сама Асалуг любила этого мужчину, хоть и не знала его. Как может быть, чтобы дочь не любила отца?
Всю ночь