одним исключением. Пинком отворив дверь, я повернулась и крикнула: «Чжэнь! Бегом отсюда!», и он выскочил из-за стола и бросился ко мне. Остальные, возможно, не все меня поняли, но им хватило ума последовать за ним – а большинству хватило ума бросить рюкзаки. Кроме девчонки из анклава. Несомненно, даже если бы она потеряла вещи, ей было достаточно попросить у старших ребят из своего анклава… но она нагнулась за рюкзаком и в результате оказалась последней. Тем временем гадюка достаточно надулась, вытаращила глазки и начала прицеливаться. Все, кроме тайки, уже выскочили в коридор. Тварь была не больше футбольного мяча; недавно вылупившись, она, видимо, сразу решила перекусить.
Я собиралась выскочить в коридор, спасая свою шкуру. Так и следовало поступить; именно так я и поступала бесчисленное множество раз в прошлом. Правило номер один: если что-то случилось, беспокойся только о том, чтобы унести ноги. Это не эгоизм. Если попытаешься вытащить других, то погибнешь – и, скорее всего, в процессе помешаешь остальным принять меры для собственного спасения. Если у тебя есть союзники или друзья, лучше помоги им заблаговременно. Поделись маной, дай полезное заклинание, сделай для них какой-нибудь артефакт или зелье, которым они воспользуются в трудную минуту. Но тот, кто не в состоянии своими силами отбиться от злыдня, не выживет в школе. Все это знают, и исключение составляет только Орион. Но он круглый идиот.
Впрочем, я не выбежала в коридор. Я стояла на пороге, пропуская вперед себя всю компанию младшеклассников. Гадюка порозовела, готовясь плюнуть ядом в тайку, и стремительно повернулась к двери – в то самое мгновение, когда Орион, к слову об идиотах, ворвался в аудиторию. Через две секунды он бы погиб, нашпигованный ядовитыми иглами.
Но я уже колдовала.
Я использовала сложное древнеанглийское заклинание. Возможно, во всем мире никто, кроме меня, им не владеет. В среднем классе, едва начав учить древнеанглийский, я наткнулась на трех выпускников, которые загнали в угол среди библиотечных шкафов старшеклассницу. Еще одна школьная неудачница вроде меня, с той разницей, что со мной парни не рисковали шутить. Очевидно, аура будущей темной колдуньи их отпугивает. Я, пятнадцатилетняя девчонка, прогнала поганцев одним своим появлением. Они улизнули, девчонка заспешила в другую сторону, а я, все еще кипя гневом, схватила с полки первую попавшуюся книгу. Мне досталась небольшая хрупкая стопка самодельных листков, полных рукописных проклятий, которые сочинила какая-то очаровательная особа примерно тысячу лет назад. Страницы открылись на одном конкретном заклинании, и я запомнила его, прежде чем захлопнула книжечку и сунула ее обратно на полку.
Большинству людей приходится долго учить заклинания, прежде чем они улягутся в голове. Мне тоже – если это нечто благое. Но если я получаю заклинание, предназначенное для того, чтобы разрушать города, уничтожать целые армии, подвергать людей страшным пыткам – или, например, превратить определенную часть