мой вкус, летом всё же жарковато…
– Брось, если бы ты обзавелась геномодом, перестала бы так критично на это реагировать. Последние пять лет я совершенно забыл о плохой погоде.
Действительно, Искандер с одинаковым энтузиазмом готов был гулять и в снежные морозы и под беспощадным солнцем пустыни. Всё благодаря поправке гена выносливости. Вике по иррациональной причине не хотелось менять своё естество. Ей было вполне достаточно пары нейромодов, которые вживили ей родители: теперь она могла понимать любой известный человечеству язык, настраивать систему перевода её личной речи, а заодно и лучше запоминать скучные факты. Интересно, знала бы она историю и географию настолько же хорошо, если бы в детстве в её мозг не вмешались? Едва ли.
– Я пока не хочу. Дай мне насладиться хотя бы этим ещё доступным мне страданием. Иначе придётся высасывать причины для депрессии из пальца, как это делает Ларри.
– Как скажешь! – Искандер отставил корзину с дарами огорода и поднял руки в капитулирующем жесте. – Просто я за тебя переживаю.
– Знаю, – Виктория улыбнулась и потянулась к мужу. – За это я тебя так люблю!
Она обняла его и поцеловала в ухо. Признание было искренним, хотя излишняя опека её частенько утомляла.
Они позавтракали, прогулялись по садам набережной возле их дома, покатались на велосипедах по узким улочкам старого Асуана, и перекусили в небольшом бедуинском кафе в порту. Когда солнце коснулось горизонта, супруги уже были дома, готовились к светскому рауту.
Виктория сидела перед трюмо и разглядывала своё лицо. За последние двадцать лет она ничуть не изменилась. Такая же ровная кожа, мягкие щёки, ни морщинок, ни новых родинок. Словно застывшая в камне скульптура. Это казалось чем-то заурядным, скучным. В то же время генные модификации, меняющие цвет глаз или структуру вьющихся медных волос, ей виделись каким-то обманом. Словно предательством собственного существа. Её родители состарились, ведь появились на свет ещё до введения разрешения на усовершенствование плода. Она видела, как сморщились их лица, как потускнел взгляд. Это ужасало и внушало трепет. Вика любила каждую складочку на коже их лиц, которых с годами становилось всё больше. Иногда она завидовала им, ведь внутренне изменилась до неузнаваемости. Облик же замер, намекая на годы только чуть нахмуренной линией бровей.
Погружённая в мысли, Вика монотонно перебирала украшения, будто не знала, что выбрать. Ей было утомительно наряжаться, ведь она привыкла к простой и удобной повседневной одежде археолога. С другой стороны, эти редкие выходы в свет позволяли хоть немного отвлечься от рутины. В моде на Земле было повсеместное излишество. Это касалось одежды, интерьеров и даже манер. Земляне будто изо всех сил старались подчеркнуть своё высокое положение по сравнению с жителями колоний. На взгляд Вики, это было несусветной глупостью, ведь за пределами планеты уже развилась своя культура, которая не оглядывалась на местные причуды. Во всём этом была какая-то ностальгия по ушедшим эпохам. Модники рифмовали