электричества на строительных лесах. Протянутые гирлянды зажглись, соединяясь в строгий узор, и украшенная рабочая станция подняла общий настрой, изменив тон городка. А уж чего стоил гул электроподстанции, сплотивший дух трудящихся. Казалось, и сами люди окрепли от ее строительства. И молодняк, и стариков брала гордость за проделанную работу. Там праздник подоспел. Пили ребята вволю, но умеренности не нарушали. Кто хапнет иной стаканчик – отведут в угол, прочистят желудок, и в строй.
Годом позднее обещали заняться центральным отоплением. На земли наступало длительное похолодание. Пока же – согревались древесным углем. Один рабочий заделался оратором. «Энтузиазм не затушить жалобами, он – изнутри, из сердца народа! Цена, достоинство человека – в сознании заключено, и развивать его надобно, – назидательно поучал он, потом прервался, колыша в памяти дальнейшие слова, – полно изложил ведь? – засомневался он». «Верно!», «Молодец!», «Отлично сказано!» – прибавили товарищи, и они набросили штопаные куртки и налегли на лопаты. Дион запомнил тот день: работа перед приездом высших чинов выдалась особенно тяжкой. За сутки предстояло достроить командный пункт. Запрягли всех: от подростков до военных. К вечеру сотни рабочих валились с ног. С трудом переволакивая конечности, они наведались в столовую и растеклись по баракам. Иссяк керосин, лампа погасла. Грудь грелась одним воодушевлением. Многие в то день словили воспаление легких. Однако, никто не жаловался, и поутру рабочие, солдаты, женщины и дети собрались на площади, чтобы заслушать новости из центра. Прикатила повозка, на трибуну взошло грузное тело, вскрывая поданный конверт. «Трудоспособные граждане, члены общины!» – раздалось в громкоговорителе торжественное приветствие, и поплыла заготовленная речь. Рабочие встретили его выступление неодобрительным гулом, но, как выяснилось, это прибыл помощник, а сам ожидаемый руководитель задерживается ввиду тесного расписания. «Издалека едет, важный чин» – перешептывались в толпе. «Когда прибудет то?». «Слышал, на подъезде». Узнав, что их собирается посетить не кто иной, как организатор всего движения, рабочие успокоились и стойко переносили непогоду. Наблюдая со стороны, Дион облегченно вздохнул, убирая револьвер. Жители простояли два часа кряду, пока на рельсах не засвистел поезд, и вагон не привез их партийного лидера и духовного наставника. Седовласый мужчина сходу сбросил с плеч должностную мантию и устремился к трибуне, провожая предыдущего докладчика. «Дорогие труженики тыла, на самом деле мы – на передовой общественного развития! – сходу бросил он, – приношу извинения за вынужденный простой. Я знаю – вас оскорбляет снисходительное отношение, потому откровенно заявляю: отныне я беру вашу стройку под свою персональную ответственность. Да, имеются задержки с продовольствием, трудности. Природа бросает нам вызов, поэтому я предлагаю судить не с высоты царской колокольни,