на меня.
– Моя жена готовила такие же. – Его жалобный взгляд не отпускал мой, недоумевающий. Он явно пытался что-то этим сказать, однако я не понимала, что именно. – Один в один такие же.
– Это обыкновенные горячие бутерброды, они всегда у всех одинаковые. – Я пожала плечами, продолжая есть, но взгляд по прежнему не отпускал меня.
– Не говори так. У меня никогда не получалось повторить этот вкус.
– Ну и что? Разве получалось хуже? Ни за что не поверю, что тебе удалось испортить бутерброды.
Расправившись с одним, мужчина приступил к оставшимся бутербродам, вкушая их не спеша, но с таким удовольствием, словно не ел уже пару недель, а я радовалась, что хоть кто-то оказался доволен моей стряпнёй. Лицо мужчины во время еды имело очень неоднозначное выражение – что-то между неземным блаженством и печалью, вперемешку с искренним восхищением. Что ж, это была весьма неожиданная реакция на моё фирменное блюдо, которое мама всегда называла «плевок на противень».
Когда хозяин дома опустошил тарелку, из его груди вырвался прерывистый вздох, словно он только что пробежал стометровку.
– А теперь рассказывай, – потребовала я.
Светлые глаза недоумевающе уставились на меня.
– Чего?
– Рассказывай, что у тебя такого приключилось. – Я скрестила руки на груди и сделала важный вид.
Мужчина фыркнул, закатив глаза.
– Да что ты привязалась, а? Какое тебе вообще дело до того, что происходит в жизни чужого человека?
– Не знаю, – честно ответила я. – Иногда я сама себе поражаюсь. А кое-кому не помешало бы поменьше пить и ныть каждому проходящему мимо о том, как ему плохо!
– Чушь какая, я таким не занимаюсь.
– Уверен? Ты помнишь нашу первую встречу? Чуть меньше полугода назад, зимой, в лесу.
– Не помню.
– В том-то и дело.
Из груди моего собеседника вырвался тяжкий, протяжный вздох.
– Пойду покурю.
Под мои возмущённые возгласы он поднялся со стула и вышел на балкон, который до этого момента оставался мной незамеченным – старую стеклянную дверь закрывали белые занавески. Изнутри дверь не запиралась, так что скрыться от меня бедолаге не удалось, и, переступив порог, я оказалась на холодном открытом балконе. Выглядел он, мягко говоря, страшно – голые бетонные стены, на полу какие-то плиточные обломки, а по углам и под потолком – сплошь паутина. Неприятный колючий ветер выл в ушах, и единственное достоинство таких погодных условий состояло в том, что ветер выдувал отсюда подвальный запах сырого бетона.
Дрожащими руками вытащив из пачки сигарету, мой отказывающийся от диалога собеседник кое-как поджёг её валявшейся на подоконнике зажигалкой, которая никак не хотела извергать из себя огонёк. Красная точка замелькала на краешке сигареты, выпуская полупрозрачный дым. Нацепив стоящие у порога тапочки, я пробралась на балкон, внимательно