гнев в его голосе сменился интересом.
– Ты очень догадлив, дружище, – не стал я отпираться, потирая распухшую скулу. – Короче, Додди, твоя форсажная установка им совсем не понравилась.
– И твоя физиономия тоже, – добавил он.
– Ну, в общем-то, да.
– Да уж… – недовольно пробурчал он и тут увидел расстрелянные двери с правой стороны.
– А это что такое? – его глаза опять удивлённо расширились. – Они что, в тебя ещё и стреляли?
– Нет, – успокоил я его, – это уже другие, когда я заехал в город.
– Ты их тоже обогнал? Ты что, Стивз, настолько тупой, что с первого раза не смог понять, что нельзя обгонять крутых парней?
– А я никого и не обгонял. Мне просто вдруг стало плохо, и я остановился, чтобы перевести дух. Вот тут они и открыли пальбу.
– Ты, наверное, позабыл с ними поздороваться, вот они и обиделись, – съязвил Додди.
– Я их вообще не видел! – огрызнулся я; я сам большой любитель поострить, но его шутки иногда доводили меня до белого каления. – Стреляли откуда-то из темноты.
– Ну да, – не поверил Додди и снова полез под капот, откуда вскоре донеслось недовольное ворчание. – Нет, ну разве это не сволочи, а! Так обращаться с машиной!
Продолжая возмущаться, он закончил осмотр «Джесси» и заявил, что раньше, чем через три недели мне ничего не светит. Это несильно меня расстроило, так как на это время он предоставил мне взамен свой старенький «Кваттор», весь нашпигованный его новейшими изобретениями.
– Только, Стивз, – попросил он на прощание, – будь человеком, верни мне его целым и невредимым, ладно?
Я поднял правую руку вверх и торжественно объявил:
– Клянусь, я буду любить и беречь её, как свою «Джесси»!
– Нет-нет, – запротестовал Додди, – вот этого как раз и не надо. Твоя любовь к «Джесси» больше смахивает на садизм. Ты лучше постарайся больше не связываться с кретинами.
Всё-таки неплохой он парень, Додди Скэйли, хотя и малость чудаковатый. Впрочем, как и все помешанные на изобретениях.
И вот я сижу в «Белонге», пью скверное пиво и жду профессора. Время – семь, а его ещё нет. Почему-то вдруг вспоминается одна из встреч с ним. Это было на день Независимости. Он выступал тогда перед студентами Данкарского университета, среди которых был и я. Свою речь, помнится, он начал так:
– Сегодня мы отмечаем юбилей независимости нашей страны. Я был бы рад говорить восторженные речи, если бы он не был ещё одним шагом к нашему самоуничтожению. Мы потратили не один десяток лет в пустых разговорах и призывах к охране окружающей среды, в то время как нужно было действовать. Причём, самым решительным образом. Теперь наступило время подумать о том, как спасаться нам самим, потому что скоро от Природы не останется и следа. Хватит ли у нас сил и ума оградить себя от радиоактивных бурь и химических дождей, от наступления пустынь и всевозможных неизлечимых болезней? И кто же виновник нашей