за наваждение?
Ефремов вошел в кабинет. Женщина сидела в кресле, лицом к окну и спиной в кабинет. Ее поначалу не было видно:
– Присаживайся, – сказала она. Это удивило Андрея. Впервые он сталкивался с начальницей, которая сразу переходила с подчиненным на «ты», еще даже не установив с ним зрительный контакт.
Момент поворота кресла длился немыслимо долго. Все это потому, что он тоже стал во многом ключевым в истории жизни Ефремова. Когда Андрей увидел сидевшую в кресле женщину, то чуть не упал в обморок. Сердце стало биться учащенно, в висках загремело, а пол под ногами стал раскачиваться.
– Ну здравствуй, дорогой зять, – сказала Ирина Иосифовна Савельева Ефремову, – или мне называть тебя невесткой? Что ты стушевался, присаживайся, чай не чужие люди. Садись, расскажи мне, как ты подчистую уничтожил своим предательством жизнь моего любимого единственного сына Арсения…
* * *
Минувшие месяцы стали в жизни Пашки одними из самых неприятных. Мать вернула сына на квартиру к бабушке и попросту забыла о нем. Старая женщина постоянно напоминала ребенку о том, сколько он успевает съесть и что ему следует катиться к матери. Только никто знал где она и не подозревал, что все это время Виолетта Игоревна пребывала за рубежом и проходила курс симптоматического лечения СПИДа. Но ее состояние постоянно ухудшалось, а денег на хоспис не оставалось.
За лето Пашка успел завалить оставшиеся экзамены, перед ним маячила вполне очевидная перспектива службы в вооруженных силах. Но старший брат успокаивал его:
– Не боись, мы тебя спрячем. А потом мамка купит тебе военный билет, как и мне. Поверь, у нее куча связей и знакомств, – а далее следовал весьма обстоятельный курс обучения жизни «по понятиям», что расходилось с воспитанием, заложенным Андреем и Арсением, но «это семья», ее нельзя критиковать, надо терпеть, брат особенный и так далее. А то, что он гонял по городу на дорогой машине без прав и страховки являясь при этом безработным, обсуждать было запрещено, так как брат у тебя один, это все семейные дела и так далее.
Пашка успокаивал себя мифическим военным билетом, а вечерами долго не мог уснуть. Он вспоминал Арсения, то как тяжело пережил известие о его гибели в ужасающей железнодорожной катастрофе. Когда ему сообщили, то Пашка впал в дикую истерику, на которую бабушка отреагировала сухо:
– Нашел по кому слезы проливать. Он тебе никто. Подумаешь, жили в одной квартире четыре года. Он ведь не за бесплатно это делал. Так что радуйся лучше. Бери пример с брата, вот как он за своим здоровьем следит, – тот действительно активно занимался в качалке, но бабушка не подозревала, что его восхищали качки-секьюрити одного криминального авторитета и он втайне мечтал сам оказаться в таком амплуа. Оттуда же и брались большие деньги в его кармане.
На новом старом месте взрослый ребенок, которого приучили к тому, что он еще маленький, оказался никому не нужен.