Полуденный бриз приятно щекотал волоски на длинных сухопарых ногах, ерошил волосы на голове.
Славно!
Олег шагнул в воду, набежавшая волна вмиг обдала до головы прохладными поначалу брызгами. Берег, не в пример керченскому, круто уходил в глубину. Несколько шагов – и он, взмахнув руками, нырнул в гребень волны. Загребая руками длинно и плавно, поплыл под водой, ставшей неожиданно теплой и плотной. Сделав десятка два гребков, вынырнул метрах в тридцати от берега и, не снижая скорости, начал одновременно махать руками наподобие бабочки, ударяя в промежутках хлестко, как бичом, вытянутыми ногами, словно отталкивался от поверхности, стремясь взлететь. Ртом жадно ловил очередную порцию воздуха и выдыхал уже в воду, шумно, как настоящий дельфин.
Он повернул голову и увидел, что поравнялся с оконечностью мола. Здесь волны ходили гораздо круче, плыть спортивным стилем было бесполезно: того и гляди – наглотаешься горькой воды. Пару раз успел все-таки хлебнуть, и это вмиг усмирило прыть. Перевернувшись на спину, расслабленно предоставил морю качать его на волнах, но вскоре и в таком положении пловца стал накрывать с головой набегающий девятый вал.
Не легче оказалось плыть обратно. Легкий брасс не годился: волны толкали в пятки, голова зарывалась в соленую влагу. Тогда он набрал полные легкие воздуха, ушел вглубь и, по-ихтиандровски колеблясь вытянутым в струнку телом, пронырнул остаток расстояния, отделявшего от кромки берега. Волны здесь были высотой в его рост, если не больше. Поймав момент, Олег на хребтине гребнистого вала, словно пикируя, скатился вниз и почувствовал ногами дно. Рывок, другой – и он уже на берегу.
Высокое небо вновь обняло его. Слегка покачиваясь, Олег стал карабкаться между валунов, опьяненный морем и солнцем. Но возвращение слегка изменило детали оставленной на время купания береговой картины. Возле его одежды, поджав коленки и положив на них подбородок, сидел на плоском камне человечек в черно-белой с золотистыми вензелями тюбетейке. Кремового цвета брюки и желтые сандалии на босу ногу дополняла ослепительно белая рубашка. Он смотрел, улыбаясь, на Олега, как старый приятель, ждущий, когда его узнают и приветят. Но лицо было совершенно незнакомо. Издали его можно было принять за подростка, но вблизи человечек выглядел гораздо старше. Таким его делали морщинки у глаз и бледные щеки. Остренький подбородок был мал, напоминая увеличенную под микроскопом нижнюю челюсть муравья. Рот, хотя губы растягивались в улыбке, необычно кривился, словно человечку что-то мешало освободиться от затаенной внутри боли. Странно выделялся на незатейливом лице нос, было такое впечатление, что эта выдающаяся деталь физиономии взята напрокат. Все дело в том, что нос был непропорционально велик и горбат. Но чего не бывает на юге!
Олег взял полотенце и принялся энергично растираться.
– А я ваши вещи стерегу, – тонким горловым голоском сообщил нежданный сосед. «Откуда ты такой помощничек выискался?» – хмыкнул