серо-зеленые, очень подвижное лицо: удивляется, хмурится, смеется, тут же становится серьезной. Инна отметила, что Витя с явным удовольствием слушает ее, хорошо так, по-доброму улыбается, подшучивает над гостьей, но как-то очень уж заботливо, нежно и осторожно.
После ужина, когда Инна отправилась мыть посуду, а Анна, по своему обыкновению, составила ей компанию, чтобы порассуждать о несговорчивых соседях и неприятно удививших счетах от жилуправления (когда-то, попервости, Инна сделала вывод, что Витина жена считает, что с ней можно говорить исключительно о бытовых темах, и спокойно поддерживала мнение хозяйки – так было проще), Инна приспросилась о новой гостье.
– А что это за девушка приходила? Коллега Виктора, ты говоришь?
– Да, работает в издательстве при университете – уже не первую монографию ему помогает готовить к печати. Милая, в общем, девушка. Ты знаешь, я не очень люблю чужих в доме – ты, естественно, не в счет (Инна хмыкнула – «не в счет, это про меня – и не в бровь, а в глаз»). Но Геля у меня совсем не вызывает неприятных эмоций, – Анна положила в рот маленькую конфетку и изящно стала ее пережевывать.
– Виктор ей явно симпатизирует, – Инна обронила фразу как бы невзначай, и стала ждать реакции. Но реакции не было. Инна удивилась, она знала, насколько ревностно к своему праву жены быть всегда в центре внимания Виктора относилась Анна.
Геля выпила травяной чай, но чашку из рук не выпускала, вертела в руках, она внимательно смотрела на что-то, что было за спиной Инны. Инна даже обернулась, чтобы поглядеть, что же там, за окном, в облетающем яблоневом саду, так привлекло внимание Гели?
– Будешь еще чай пить?
– Нет. Спасибо, Инна. Спасибо, ты так поддержала меня в эти дни.
Инна удивилась:
– Да ничем особенным…
– Нет, ты нас всех тормошила, чем-то озадачивала, не давала тупо сидеть и реветь, – Геля чуть ей улыбнулась. – Но тебе-то, пожалуй, похуже других будет?
– С чего это?
Геля пожала плечами:
– Анне Петровне, конечно, не просто – но у нее есть воспоминания, есть счастливая жизнь в прошлом. Будет вспоминать. Тем и спасется.
Инна поморщилась, вот оно как. А ей, Инне, и вспомнить нечего. И резко ответила:
– А ты? Тебе что – тоже есть, что вспомнить, что-то особенное?
Геля взглянула ей прямо в глаза, и Инне показалось, что глаза эти заглянули глубоко-глубоко в ее душу, туда, где в самом укромном уголке плакала настоящая Инна, а не та, что смотрела на нее каждый день из зеркала в прихожей. Невольно Инна отстранилась, Геля опустила глаза.
– Я не хотела тебя обидеть. Мне тоже вспомнить будет особенно нечего. Даже так – я бы сказала, что так и придется помнить о том, что не сказано и не сделано.
Геля встала и вышла из кухни.
Инна услышала, что она заговорила с Анной Петровной – тихо, ласково, как говорят с ребенком.
Инна была удивлена, узнав, что у Гели есть