отдала документы – посмотреть, что можно сделать с визой для Ивана. Ховард – бывший директор британской компании, в представительстве которой я работала в Ташкенте. Он часто приезжал на рудник, но останавливаясь на пути в нашем офисе, бывало, так и не доезжал до него, предпочитая театры и рестораны Ташкента производственным делам – пусть инженеры работают, его дело – инвестиции и прибыль. Он был очень интересным собеседником, много рассказывал, умел слушать. Особенно полюбился ему наш театр оперы и балета. Он так сочувствовал героям, что иногда скупая мужская слеза скатывалась по щеке. А как он искренне охал, когда балерина грохалась с разбегу (такое случалось нередко) и, бедняжка долго не могла продолжать танец. К сотрудникам офиса он относился очень дружелюбно и даже как-то повысил зарплату, когда узнал, сколько нам приходится работать сверхурочно. Я никогда не заискивала перед ним, держалась на равных, может, поэтому он и откровенничал со мной, делился своими мыслями, говорил, что всегда рад общению и готов помочь, если понадобится. И вот понадобилось.
На обратном пути выхватывает меня из толпы индус и начинает уверять, что видит необыкновенную удачу у меня на лбу. Он какой-то Баба (по-моему, это из породы ясновидящих). Говорит, чтобы обязательно молилась по утрам. Записал на бумажке мои любимые цвет и число – белый и 17. Бумажку с копиркой скомкал, велел держать в руках, потом показывает свою часть и велит, чтобы я посмотрела мою, – старый фокус. А я трушу, думаю, сейчас плюнет-дунет и что-нибудь стибрит. Так цыганки морочат. Бумажку забрал. Денег, говорит, положи. Я ему: нет, I’m sorry. Что-то еще про желание, про дурные привычки, волосы, мол, не надо стричь, на ногти показывает. Не понимаю я его английский, да ещё с индийским выговором. Откуда он взялся? Никогда не видела в Лондоне на улицах гадальщиков. Может, и правда, как накатят счастье и удача в сентябре…
Звоню Олежке – телефоны не отвечают.
01/09/09
Опять сканировали грудную клетку. Непонятно, зачем нужно было пить столько воды. Вера пишет мне, беспокоится, а у меня рука не поднимается ответить, не хочется говорить об этом.
Телефоны у Олега молчат. Господи, помоги ему.
Ховард так и не позвонил. Вот он – «оскал капитализма»: неинтересно, невыгодно – отстань. Каков гусь! Воспользовался советами Джона и – ни спасибо, ни извини. Не сужу – удивляюсь. Глупая.
Сейчас нашли в комнате младшенького какие-то причиндалы для наркотиков, баллончики – очень опасно. Джон расстроен: что делать с этим ребёнком – непонятно.
Бесконечная чёрная полоса. Что-то не так. Что?
02/09/09
Телефон в Ташкенте не отвечает. Может, уехали к бабке в деревню.
В тот день, когда я ездила в город, у входа в метро сидела старуха, которая давно бродит по нашему району. Утро только началось, на улицах – никого. Мои шаги гулким эхом отдавались в безлюдном пространстве сонного города. Странно, даже птиц не слышно – обычно они надрываются с утра. И котов не видно, хотя в эту пору они –