самого Ткача, но ведь до Сиплого, Митяни и Шурика люди в отряде у Командира не держались больше года, потому что работать с ним очень нелегко. А эти задержались, несмотря ни на что…
Зиновий Федорович на дух не переносил каждого из них в отдельности, а Сиплого больше других, но получалось так, что именно этими людьми еще жила экспедиция.
Кабинет Зиновия Федоровича, как и полагается начальнику, был на самом верхнем этаже. Он сел на свое место под раскинутой во всю стену геологической картой СССР. Ткач сел напротив. Зиновий Федорович несколько минут восстанавливал дыхание. С каждым годом подъем на третий этаж становился труднее.
– Вчера из министерства звонили, – сообщил начальник, отдышавшись. – Объявился заказчик на съемку в Карадоне. Кто да что не знаю. Может быть, даже иностранцы.
– На что им Карадон? Там же ничего интересного не нашли.
– Весь Карадон им не нужен. Им только махонькая южная часть приглянулась в районе Джими, – Зиновий Федорович тут же развернул на столе уже заготовленную заранее карту. – Вот тут помнишь? Небольшой интрузивчик, – он ткнул пальцем в бумаги.
– Почему именно он? У них есть какая-то конкретная информация?
– Не знаю. Наверно что-то есть, но не из наших источников. По крайней мере, тот человек, который мне звонил, так и сказал – рудная аномалия… Они вообще чего-то не договаривают…
«Небольшой интрузивчик» представлял собой на геологической карте тоненькую полоску длиной не больше трех сантиметров, которая перегородила поперек один из рукавов долины Карадон. Ткач не помнил этот интрузив, но помнил это место – узкий аппендикс, который отгораживался от всей долины горой Джими. В девяностом году, чтобы попасть туда, они больше часа огибали эту гору по извилистому серпантину. У ее подножия отрядом Ткача было сделано всего два картировочных профиля, которые последними своими пикетами упирались как раз в интрузив. Этот интрузив по форме был похож на дайку. Такие дайки в этой части Северного Кавказа не редкость. В схематическом разрезе они представляют собой большие каменные плиты, которые вертикально или почти вертикально прорезают более мягкие осадочные породы, вздыбливают их и местами выходят на поверхность в виде протяженной кромки скал. Иногда они рудоносны, но редко пригодны для промышленной разработки. Ткач однажды делал детальную съемку на похожей дайке в Трехречье. Было это еще на заре его трудовой деятельности в экспедиции. Ничего интересного там тогда не нашли, но практика для молодого специалиста была хорошая, особенно в части интерпретации данных. Любой интрузив, в силу того что является чужеродным телом в общей массе осадочных пород, обязательно дает аномалию физического поля, и задача геофизика как раз состоит в том, чтобы определить качество этой аномалии, то есть узнать – рудная она или нет.
– Что от нас-то требуется? – спросил Ткач.
Палец