людишки на одно лицо…)
Но случай был другой, и князь и его малая дружина с облегчением, с какой-то нежданной для них радостью перевели дух: есть в случае чего кого скормить вместо себя потусторонним силам, явленным магией Дионисия. Среди этой одинаково выряженной прислуги выделялся своим чёрным одеянием верный слуга Дионисия – Прокопий (истинный грек – православный прохиндей). По знаку Дионисия он проворно взялся исполнять обязанности виночерпия и быстро опустошил амфоры, разлив питие половником по кубкам и чашам на столе – бояре заоблизывались, но пришлось им подождать особого в таких случаях знака князя. Владимир медлил.
Дионисий прошел к ближайшему от него сундуку и, несколько раз помахав руками, провыл очередное заклинание: лихоманка святая, дери-передери, да опэрэсэтэ! Затем он открыл сундук, и из него, оправляя перья, вылез огромный попугай. (Птица неведомая, чудная для русичей!)
– Привет, Вовка! – отряхнувшись, возликовал долгожданной свободе попугай.
– Пыр… пыры… п-первет, – трясясь от царственного озноба, с трудом выдавил из себя Владимир. Лицо его посерело и покрылось капельками пота.
– Клиент? – спросил попугай Дионисия, почесав когтем клюв.
– Князь… – смущенно пробормотал Дионисий, исподтишка озираясь по сторонам.
– Мотать не перемотать! – гаркнул попугай.
– Оно… речь разумеет… нашу? – трясущимися пальцами тыкая в сторону птицы, просипел Владимир.
– На всё воля божья. Вот ты, княже, только байки слушаешь от своих волхвов про чудеса, говорящих духов лесов, болот, рек… А вот тебе чудо от нашего, истинного Господа! Видал? – выпятил грудь Дионисий и взмахнул рукой в сторону попугая.
– Так-так, у клиента вид болезный. Поносом пахнет… – поддержал важную беседу попугай, мелкими шажками осваивая помост на котором стоял княжеский стол.
– О чём это оно? – вытирая испарину со лба, испуганно спросил Владимир.
– Предупреждает… о напасти в штанах… – потупив взор, объяснил Дионисий. – Ты как, княже?
– А че предупреждать? Хорошо хоть не обосрался… – сокрушённо вздохнул князь, запустив руку в свои штаны. – Слышь, плут, отдай птису! Скоко стоит?
– Не могу… – сокрушенно вздохнул Дионисий.
– Как? – вспылил князь. – Перечить воле моей?
– Да не о том ты, князь. Воле я твоей не перечу. Просто не продаётся эта птица – вольная она! Захочет – останется с тобой, не захочет – не обессудь. Это человека можно купить, продать. А этого филосо…
– Зашибу! – заскрипел зубами князь, хватаясь рукой за горло Дионисия.
– Князь, помилуй, договаривайся с ним сам… – прохрипел Дионисий, пытаясь освободиться от объятий Владимира.
– Так скажи ему, что, мол, по-хорошему надо… – зашипел на ухо Дионисия Владимир, ещё сильнее сжимая пальцы на шее Дионисия.
– Сам… только сам… – теряя уже сознание, просипел Дионисий.
– Да