mon fils21 выбежит из неё, возвещая о непотребных посягательствах господина, чьё присутствие отравляет жизнь и развитие нашей губернии.
– Сударыня, но это же театр! Ваш сын ещё весьма мал, и совершеннейше не блудница! – выпалил Дребышевич.
– О-о, сладчайший мой, – медленно повернула голову хозяйка, – Поверьте, вся жизнь театр, а лучший приз в нём имеют хорошие актёры, – она стала гладить Андрея по голове, – а мой сын – актёр великолепный и талантливый, хоть во многом ему ещё и нужно учиться.
Пока помещица гладила и смотрела на сына в зале воцарилась неловкая паузка. Разрядить её решил губернатор, он, оперевшись на ручки кресла, встал из-за стола и подошёл к окошку. Пронизывающий нежный солнечный свет лился через открытые проёмы.
– Господа, прошу Вас не бояться – рамки нравственного наши действия не покинут, а здоровье Андрея Фридриховича повреждено не будет. – губернатор ухмыльнулся невидимой присутствующим стороной рта, – от Вас же потребуется при дальнейшем обсуждении и на, скорее всего, неминуемом суде чести и достоинства высказаться за моральное спокойствие нашей округи, пострадавшее от падшего Ивана Васильевича. Калькуляции не хитры, имущество, за исключением родового дома, мы думаем перевести во временное правление губернской канцелярии, откуда оно потом уйдет на торгах. Естественно, нашими преференциями, господа.
– Андрей, Ваша миссия вам ясна? – обратился ко князю губернатор.
– Детально! – обвёл глазами присутствующих Андрей
– Ну вот и хорошо! Господа, предлагаю выпить за наш договор! Вы согласны участвовать в наших деяниях во имя нашего общего и частного блага?
– Признаться, – отвечал Шпон, – характер действий меня смущает, но, вероятно, раз Вы, Матвей Варфоломеевич, считаете наш поступок благом, то я развею свои сомнения.
– Я также согласен – пожал плечами Дребышевский. Он и Илларион Семёнович осознавали могущество двух сидящих рядом с ними людей и понимали, что, откажись они – за учтивым реверансом последует тайная подоплёка, ведущая к потере имущества, а то и свободы. Конечно, можно было составить высочайшее прошение о расследовании преступных заговоров, но не было гарантии его открытия, да и сами господа были не столь благочестивыми чтобы отказываться от солидного куша, – Дискуссия тут не уместна, по моему суждению.
– Ура! Bravó! Благослови Вас господь!
Заговорщики опустошили ещё раз наполненные прислугой бокалы вина. «Ну, Андрей, а теперь – проводи наших гостей в сад!» – приказала матушка, после чего хлопнула в ладоши. Молодой князь понуро встал в арку и боязливо смотря на высоких гостей сделал пригласительный жест. Ему было непривычно общаться с уездными людьми (хотя и обычнее чем с дворней), но он чувствовал свою важность, от которой зависит благо всего Отечества, которое он всем сердцем любил и был готов отдать все свои силы, дабы лета ея были долгими, а севы – богатыми. И так, думая о будущем поступке (скрытую эссенцию коего он ещё не осмыслил)