хочу быть с тобой! Пожалуйста, борись… – успел выкрикнуть он, прежде чем вода поглотила ее с головой.
Яков обессиленно упал лицом на камень и безудержно зарыдал. Отчаяние настолько захлестнуло его, что он даже не нашел в себе силы преследовать беглянку. Он так не плакал с тех самых пор, как они с братом стали взрослыми. Он рыдал так, что ему стало страшно от своего же голоса. Неужели он вправду сошел с ума? Если это так, то как же ему жить дальше? Вдруг всё это ему только мерещится или снится, а Герман только подыгрывает его галлюцинациям, как хороший психоаналитик? Самые абсурдные мысли проносились в его голове, и он уже был не в силах их остановить. Уткнувшись лицом в камень, он плакал как мальчишка до тех пор, пока веки его не отяжелели и не слиплись от горечи. Яков не заметил, как провалился в глубокий сон без сновидений.
Когда он проснулся, сад уже был погружен в сине-лиловую полумглу. В саду и над озером стелился осязаемый туман, отчего Якову показалось, что он всё еще спит и видит сон. Голова его отяжелела, а тело затекло так, что ему было даже больно пошевелиться. Сознание медленно прояснялось, и когда Яков снова смог ощущать свое тело, он почувствовал, что рядом с ним кто-то лежит. Он ощущал, как он отдает и забирает чье-то тепло. Некто рядом заботливо укрыл его от холодных морских ветров. Подняв голову, Яков увидел длинную белую гриву, спадающую на светло-коричневую спину. Это был Остин. Не говоря ни слова, Яков принялся осторожно водить рукой по его шее. Остин открыл глаза, едва слышно фыркнул и снова обвился вокруг Якова, положив объемную голову ему на колени.
– Дружок, – ласково потрепал его Яков, – ты ведь наверняка знаешь, как мне помочь.
Пони утомленно выдохнул и закрыл глаза. Яков прижался лицом к его гриве и уже было снова заговорил, но Остин внезапно поднял голову и осмотрелся по сторонам. Вдруг он встрепенулся, вскочил на короткие ножки и поспешно рванул из зеленого убежища.
– Остин! – позвал Яков.
Топот копыт поглотился мягкой травой, растворившись в фантомном тумане. Якова не покидало ощущение, что всё это ему только снится. Как только топот Остина напрочь стих, сад снова погрузился в удушающую тишину.
Яков, кряхтя, как старикашка, начал разминать спину. Послышался приятный хруст позвонков и тяжелый выдох. Внезапно до его слуха донесся мягкий шорох листвы. Он обернулся на звук и увидел перед собой ее. Она стояла в том же самом фиалковом платье, с чуть растрепанными волосами. Тихая и спокойная, как несколько часов назад.
– Можно мне присесть? – спросила она.
Яков, не сводя с нее глаз, кивнул. Она присела рядом, поджав под себя лодыжки. Снова подул ветер, выхватив пригоршню запаха ее волос, и донес его до Якова. Возможно, она после озера приняла душ или ароматную ванну, но эти пьянящие запахи, исходившие от ее волос, выдавали в ней Лолу. Неведомым чутьем Яков ощущал, что перед ним сидит именно Лола. Та, другая, тоже рядом, но теперь она прячется в ней, как призрак.
– Я, наверное, тебя напугала? – заговорила Лола.
Яков