кивнул он, – только без фанатизма…
– Что вы, дядька Алесь, – пошутил Вова в ответ. – Такие страсти нам не знакомы.
– Надеюсь…
Мы с Вовой шли по коридору и шероховатые серо-голубые стены казались волнами моря.
– Что за коаны, о которых вы говорили? – вспомнил я, подходя к двери.
– А ты не знаешь?
– Нет, проверяю, знаешь ли ты, – парировал я, копаясь в замке. – Конечно, не знаю.
– Я думал, все знают.
Мы поставили кружки (Ирину я поставил ей на стол) и сели за столы, оставив кресло для гостей свободным.
– Смотри, – объяснил Вова, – коаны – это такие ловушки для логики, вопросы, на которые любой логический ответ будет неправильным.
– Например…
– Ну, например, коан Хакуина: «Все мы слышали звук хлопка двух ладоней, а каков звук хлопка одной ладони?» Врубаешься?
– Да что-то не особо, – ответил я, переводя взгляд с Вова на бабочек за его спиной и обратно. – И каков ответ?
– Фишка в том, что каждый должен найти ответ самостоятельно.
– Ага, как же его найти, если логика не подходит?
– Ищи за пределами логики.
– Знать бы как…
– Тут я тебе не помощник, – Вова покрутил карандаш между пальцев и положил обратно. – Идешь – и иди себе, сидишь – и сиди себе, ответ появится сам собой.
Он принялся рисовать на полях пожелтевшего от времени письма. Я посмотрел по сторонам в поисках чего-нибудь, что можно взять в руки, похлопал по карманам, заглянул под стол. Ничего, кроме потрёпанной стопки старых писем (некоторые из них так и остались не отвеченными). Что ж, взял письма и пересел в кресло для гостей с потрескавшейся красной обивкой из искусственной кожи. Письма были всё те же, ничего нового.
Я посмотрел на Вову, оглянулся на бабочек, потом скучающе нагнулся посмотреть под Олин стол. О, здесь книги! На истёртой подошвами полочке со следами песка по краю лежали «Письма к Луцилию» Сенеки и «История русского гламура от А до Я». Потянулся за Сенекой.
Дверь отворилась, Сенека выскользнул из моих рук и шлёпнулся на пол, подняв небольшое облачко пыли. Мы посмотрели на вошедшую. Малиновые, медные, тёмно-рыжие, желтые пряди красиво лежали на хорошенькой головке. Казалось, что девушка с такими волосами должна быть необычной, особенной… Я поднялся, освобождая кресло, но она прошла на середину комнаты и остановилась.
– А что, – произнесла девушка, – типа здесь редакция «Паруса»?
– Типа да, – в тон ей ответил Вова. – В общем и целом.
Меня всегда восхищала Вовина манера подстраиваться под собеседника, подобно тому, как налитая куда-нибудь вода принимает форму сосуда.
– Короче, у меня есть рассказ, вернее начало, – продолжала девушка, доставая из сумки помятую ученическую тетрадь в 36 листов. – Типа «Дневник Бриджит Джонс». Хочу, чтобы вы его напечатали.
– Напечатали? – повторил Вова. – Типа на пишущей машинке? Для чего?
Она нагнула головой, словно собиралась боднуть,