весело спросил Дмитрий, но приор ответил с привычной серьезностью.
Желая поскорее уйти и свободно предаться переполнявшим его разнообразным чувствам, Дмитрий получил из рук настоятеля письмо, возвратился в свою келью и с нетерпением начал читать его. Оно было адресовано царицей покойному настоятелю и содержало краткий, но трогательный перечень мотивов, побудивших ее отдать сына на попечение. Она искренне умоляла его защитить своего сына от происков Бориса и лучше навсегда сохранить его тайну, нежели подвергнуть риску его гибели врага их рода. Нежная забота, искренняя привязанность, которыми дышало это письмо, глубоко затронули сердце Дмитрия и всколыхнули детские воспоминания о материнской любви, которые так до конца и не стерлись из его памяти. Обнять любимую мать, вернуть ее на то место, которое она прежде занимала, теперь стало самым дорогим объектом его надежд; снова и снова перечитывал он письмо, прижимая его попеременно к сердцу и губам. Смятение чувств уступило место спокойствию размышлений. Он ликовал от перспектив славной судьбы, открывшихся его взору, и осознания того, что он обладает способностями, достаточными для достижения цели. В то же время он был неопытен в делах мирских и чувствовал необходимость в чьем-то руководстве, кто-то должен был помочь ему пройти опасный путь, на который он собирался вступить. Обдумав предложение настоятеля, Дмитрий решил воспользоваться им и, покинув монастырь, немедленно обратиться за советом и защитой к графу Вишневецкому.
Глава II
Его глаза сияют от восторга,
Когда он бродит на заре в лугах,
Где свежие цветы благоухают,
Жемчужины росы в траве искрятся,
И ветры песню радости поют.
«Менестрель» Джеймса Битти13
В каждом последующем разговоре Дмитрия с настоятелем, последний, казалось, видел в нем жертву, считал его заложником тщетных иллюзий и безудержных желаний. Хотя он и признавался, что сам мог некогда потворствовать полным энтузиазма надеждам и романтическим целям, вроде тех, что переполняли нынче сердце Дмитрия, он неизменно повторял, что в итоге наступит разочарование. Эта постоянная оппозиция чувств и мнений сделалась невыразимо болезненной для Дмитрия, никогда еще он так страстно не желал покинуть монастырь. Приор, опасаясь, что, если он открыто позволит Дмитрию уехать, это может вызвать любопытство или подозрения у монахов, посоветовал ему тайно покинуть монастырь и найти в селе Чудове проводника до Кракова, нынешней резиденции графа Вишневецкого. Он вручил юноше алмазный крест и несколько весьма ценных вещиц, оставленных графом Голицыным покойному настоятелю.
Теплые слова благодарности, с которыми чувствительное сердце Дмитрия побуждало его обратиться к настоятелю, замерли на его устах, встреченные серьезной холодностью, которую тот все еще демонстрировал по отношению к нему. Сдавленным голосом Дмитрий простился с приором, в тайне надеясь, что граф Вишневецкий окажется