деревья в саду. Но вдруг стёкла бились, как будто кто-то запускал в самую середину камень, и осколки летели на пол, задевая ноги стоящего рядом человека и раня его. Яркий свет. Ослепляющий. Он приближался, приближался и…
– Блин! – воскликнула Анабель, проснувшись, и, резко приняв положение сидя, откинула в сторону одеяло.
– Ты уже проснулась? Сейчас только восемь утра, ты уверена, что уже хочешь встать? – не открывая глаз, тихим сонным голосом пробормотала подруга.
– Я вспомнила, что у меня запланирована встреча с учителем!
– А-а-ах, – прозевала подруга. – Это с тем, что шарит за гороскопы?
– Нет же, – улыбнулась Анабель, – гороскопы оставь астрологам, а он астроном. Мы, наверное, начнём с простого – посмотрим созвездия…
Анабель задумалась. Конечно, страдать сейчас, утром, да ещё и после вчерашнего облегчения души, ей вовсе не хотелось, однако она не была так вовлечена в предстоящую встречу, как это было раньше. Но что поделать, если дала слово – нужно держать его, а потому девушка побежала собираться. Приблизившись к зеркалу в ванной, она невольно вскрикнула, потревожив дремоту подруги.
– Что там?
С ванной донёсся голос ошарашенной Анабель:
– Я покрасила волосы?! Я покрасила волосы! – и раздался истерический смех.
– Совсем ты уже, дорогая… – произнесла с насмешкой окончательно проснувшаяся подруга и встала с кровати.
Утро пронеслось быстрее щелчка пальцев. Умыться, причесаться, одеться, позавтракать и выйти – вот полный и абсолютно точный список дел сегодняшнего утра Анабель. Быстрым шагом добравшись до остановки, она прыгнула в нужный автобус. Теперь минут на тридцать девушка была предоставлена самой себе, а потому открылась возможность немного разгрести кучу наваленных друг на друга мыслей. Признавшись в этом ещё вчера тревожной ночью, Анабель остановилась на решении, что её отношения и так потихоньку тухли. Вмешательство отца в личную жизнь сына лишь выставляло второго подчинённым. Это раз. Два – произошедшее неминуемо случилось бы, и, если не с той стороны, так с другой. Анабель сама часто задумывалась: «Зачем?». Три – да, было неприятно, грустно, ужасно и был испытан целый спектр грустных эмоций, включая безысходность и отчаяние, но боль принёс сам факт расставания, а не большая любовь. И это было произнесено в голове Анабель с такой уверенностью, что всякие сомнения мигом испарились. Всё упрощалось к тому же тем, что их отношения не были ни токсичными, ни романтичными. Они были сухими. Такие мысли хоть и не приободрили Анабель, зато помогли разобраться, так что боли становилось всё меньше и меньше, и мысли потихоньку высвобождались из неволи и начинали забредать в сплетни, кино и домашку на завтра.
Оказавшись в автобусе потерянной и взволнованной, сейчас Анабель выходила из него спокойной и самую малость повеселевшей. От неё почти отвязался тянущий вниз камень, и вот уже чувствовались проблески освобождения.
Остановка