копытами, не решаясь ступить в холодную бурую воду.
– Ах ты ж пес!
– Так чем плох тот путь? – поинтересовался Белта, разворачивая лошадь.
– Место дурное, князь, – буркнул управляющий. Он был явно недоволен и поехал за Стефаном без всякого желания. Тот гадал, чего следует бояться – волков или разбойников? Никаких топей на его памяти здесь не было…
Жидкий туман загустевал, становился белым, непросматриваемым. Управляющий все озирался, будто пытаясь во мгле что-то рассмотреть, но все, что было теперь доступно взору, – дорога на несколько пядей вперед. Остальное скрыла пелена, Белте она напомнила Стену.
Стена – пожалуй, единственное, из-за чего стоит поднимать восстание. Бялу Гуру на картах уже полвека с лишним закрашивали остландским красным – но при этом она еще оставалась Пристеньем. Хоть выехать за границу и сложно, но, в конце концов, Марек смог… Да и после разгрома многие смогли сбежать, чтоб закончить жизнь в месте повеселее Ссыльных хуторов. Нет еще такой безнадежной отгороженности от мира, как в Остланде. Здесь хотя бы воздух пахнет свободой… Оттого – он видел – многие рвутся в Бялу Гуру, хоть на самую незначащую должность, оттого – бросают должности и выделенные земли и сбегают – во Флорию, в Чезарию, куда угодно…
Если и княжество закуют в стены, как сделали до того с Эйреанной, ничего этого больше не будет: ни флорийских легионов, ни чезарского оружия, ни надежды. Там, за Стеной, они навсегда останутся частью Державы, забудут свой язык, забудут, кем были.
Туман оседал на лице, сползал мокрыми каплями по лбу и щекам.
– Отчего же вы не хотели здесь ехать? Дорога ровная, и волков не слышно…
Стефан прищурился: из белесой вязкости выплыла совсем рядом ржавая ограда особняка. Он приободрился: это может быть только Лосиная усадьба старого Креска, а от нее до дома не так далеко. Да и мысль о ночлеге в гостях теперь не претила ему так сильно.
– Глядите, это ведь поместье Креска, если я не ошибаюсь…
– Ошибаетесь, – ответили ему хмуро. – До Лосиной усадьбы еще часа три езды, да не шагом…
Стефан нахмурился.
– Что же это? Здесь, кажется, никто больше не живет…
– Так и не живут, князь. Вы только родились, они уж отсюда съехали…
– Они? – По спине пробежал холодок, потому что он вдруг понял, о ком речь. – Уж не Стацинские ли?
– Верно. Я думал, ваша светлость их не помнит…
– Теперь припоминаю. – Он не стал рассказывать о заваленной камнями могиле за оградой кладбища. – Отчего же они уехали в Волчью волю?
– У них случилось несчастье. – В голосе управляющего появилась осторожная неловкость, с которой говорят о веревке в доме повешенного. – Дочь погибла, сестра того пана Стацинского, с которым ваша светлость на дуэли бились. Хозяева сильно были расстроены, вот и переехали.
Значит, все же сестра. И теперь по меньшей мере понятно, отчего он почти не знает здешних мест: видно, отец строго запретил показывать наследнику эту