даже швырнуло на ближайшую стену, так внезапно ослабели ноги. —Но как? Ты же говорил…
– Лис… – подавленные было им рыдания вырвались на свободу, трансформировавшись в зов. – Я боялся тебе сказать! Мама так любила тебя…
Элис признала правду в этих словах. Миссис Брайтлин всегда и во всём была на её стороне, поддерживала всячески, а просила только об одном: «Люби моего сына, детка!»…
Она села на стул, притянув в груди колени. Теперь она какое – то время молчала, уже плакала, но старалась ладонями утереть слёзы, вдруг с грустью подумав, что никогда не умела скорбеть. А теперь?!
Теперь ничего не было важнее того, что её любимый заходился рыданиями далеко от неё, погружался в эту самую скорбь… Он плакал, плакал, как напуганный маленький мальчик, а Элис могла только сказать:
– Я так хочу обнять тебя сейчас…
Как ему было больно! А она, жена, ничем не помогала ему, кроме пустых просьб! Она бы сейчас прижала его голову к своему сердцу, и под его биение Джек, вероятно, затих бы, боль его, может быть, перестала быть настолько острой и беспощадной… Она бы укачивала его, как младенца, гладила по голове, взяв на себя все обязанности матери, отныне и насовсем… Она бы шептала что – то ласковое, успокаивающее, рядом с ней он забылся бы сном без тревог и горечи, хоть на несколько часов… Она хотела бы утешать его сама, а не по телефону, служить утешением, не быть тем, кто просит лишь собрать силы в кулак.
– Дорогой, ты что – то решил… о похоронах? Я приеду! – сказала она только, проследив, чтобы голос не особенно дрожал; Джеку ни к чему было взваливать на себя ещё и этот груз, груз её, Элис, жалости к нему. Она хотела, чтобы в любой ситуации он чувствовал себя мужчиной, сильным и стойким. Она хотела поддержать его в горе, но не разбивать его состраданием.
И это, конечно, немного шло вразрез с тем, что бы она сделала, оказавшись рядом с Джеком в эту секунду…
– Лис, я так хочу, чтобы этого не случилось! – сказал он с последним проявлением слабости. – Мама бы хотела проститься с тобой, а я хочу, чтобы ты была рядом…
***
– Привет! – тихо сказала Элис в трубку.
– Лис, скажи что —нибудь! – Джек был обеспокоен.
Прошло два дня. Похороны миссис Брайтлин должны были состояться завтра, а Элис ещё была дома. Она пробовала подавить слёзы тем, что накручивала на палец волосы, но предательские капли всё равно стояли в глазах:
– Джек, я не приеду завтра!
– Почему? – он был удивлён.
– Поскандалила с мистером Эдисоном по поводу причитающихся мне отгулов… Сказала, что мне очень срочно нужно уехать из города на несколько дней! Он ответил, что ни на какие отгулы я не имею права, и вообще должна быть тише воды… Отказался меня отпустить… и за мой счёт тоже! Будто мстит за что – то… Не знаю!
Элис помолчала, собираясь с силами, подчиняя себе эмоции или пытаясь. Она сидела одна и плакала теперь, стараясь не выдать слёз. Она должна быть вместе с Джеком сейчас, а завтра сказать последнее «Прощай!»